В конечном итоге вы, думая, что сошли с ума, задаете три вопроса. Кот на самом деле жив? Кот все-таки упокоился? И ключевой вопрос: «Тань, а это точно кот?»
Приблизительно в таком же ментальном ступоре оказались ученые, которые рассчитывали, что элементарные частицы – это просто маленькие «котики» вещества. А на самом деле они вовсе не котики, а что-то непонятное и сложное. Они умудряются быть «живыми» и «мертвыми» одновременно, да и ведут себя безобразно, не так просто, как хотелось бы.
Выяснилось, что описать мир «упрощенно» не получится: чем глубже закапываются ученые вглубь атомов, тем более понятно, что там соединяются большое и малое, микроскопическое и космическое. Пространство, время, вещество – все там. Но все это остается таким же непонятным, как и тысячи лет назад, в «эпоху плоской Земли».
Получается, даже в рамках строгих физических теорий не все явления можно обосновать логично и рационально. Из-за неполноты представлений об устройстве нашего мира мы часто не можем вывести прямую причинно-следственную связь между событиями. Нам не хватает каких-то знаний и дополнительных фактов о мире, в котором мы проживаем. Физики называют это скрытыми переменными, умалчивая о том, что за скрытыми переменными теоретически может скрываться существование другой вселенной. А может, и нескольких.
Никто не спорит, что наука – это круто. Никто не говорит, что научный способ мышления не годится. Прогресс и наука дают нам комфорт и высокое качество жизни. Но людей больше всего интересует то, что касается лично их, особенно если комфорт может кончиться. Перефразирую известное выражение: плохо то, что он «иногда может внезапно кончиться»[6]. Причем по совершенно непредсказуемым и неуправляемым причинам. Человека как раз и тревожат эти логически оборванные цепочки причин и следствий, никак не проясненные наукой: когда должно случиться что-то, но оно не случается, а случается иное, совершенно непонятное, и почему-то именно с ним.
Если случается неожиданное хорошее, то это называют чудом, если неожиданное плохое – фатумом. Нейтральный нежданчик называют феноменом.
Конечно, наука оставила себе лазейку – все можно свалить на теорию вероятности, хотя эта математическая дисциплина меня всегда смущала. Уже само слово «теория» в названии указывает на необязательность исполнения и как бы намекает, что «не все так однозначно». Мол: «Мы не знаем, какие причинно-следственные связи привели к этому событию, но формулу умную предложить можем. Потому что мы ученые, а не барахло».
А вы знаете, что рациональная информация успокаивает? Знание, что уши растут со скоростью 0,22 миллиметра в год, должно принести вам душевное облегчение.
Я