– Меня Дяцюк послал. До жмыхового завода довезешь?
– А у тебя деньги есть? – выпрямляясь, спросил парень.
Александра бросила рычаг колонки, повернулась к парню спиной и полезла за пазуху.
– Эй, не надо! – тронул он ее за плечо. – Это я так, с жары одурел. Садись, довезу.
Александра поднялась на высокую приступку кабины, села на горячее брезентовое сиденье.
Некоторое время ехали молча. Когда шофер притормаживал, из кузова наносило ветром сладкий запах подсолнечного жмыха.
– Вкусно у тебя пахнет.
– Вкусно. Да того жмыха осталось – кот наплакал. Завод фактически не работает.
– Голод? Неурожай?
– Говорят, так. А по мне, то все брехня. Семечкина взяли – вот в чем вопрос.
– А кто этот Семечкин?
– Ты что?! – Шофер взглянул на нее так, как будто она с луны свалилась. – Семечкин – директор. На нем все держалось и в заводе, и в поселке. Он и отца моего, и меня от тюрьмы спас, а потом меня в шоферы отдал. Мы с отцом как с фронта вернулись…
– Ты был на фронте?
– А где ж я был? Ты че? Мы с папкой в одной батальонной разведке четыре года…
– Фронт? – отрывисто спросила Александра.
– Че?
– Какой фронт, спрашиваю?
– А-а, Четвертый Украинский.
– Командующий?
– Ну Петров.
– Правильно, генерал Петров. А где ты был в начале мая сорок четвертого?
– Сапун-гору штурмовал. Седьмого к вечеру мы ее взяли. Наших полегло – жуть…
– Да, дурацкий был штурм – лобовой, – жестко сказала Александра.
– Лобовой, – подтвердил парень.
– Седьмого вы взяли Сапун-гору, а девятого на рассвете мой батальон переправился через Северную бухту и захватил порт.
– Так то морячки взяли порт на фрицевских гробах – у нас про то все слыхали. Ты че мелешь? То морячки…
Александра протянула шоферу руку и представилась:
– Военфельдшер штурмового батальона морской пехоты Александра Домбровская.
– Да ты че? – Он бережно взял ее ладонь в свою лапищу, подержал недолго. – Младший сержант Петр Горюнов. – Он даже отпустил баранку и чуть не съехал с дороги в поле.
– Эе-ей! Мне еще до поселка надо доехать! – засмеялась Александра.
Солнце светило им в спину, по ходу полуторки, в кабине было прохладно, приятный ветерок обдувал их еще совсем молодые лица бывалых фронтовиков.
– А чего поля не засеяны? – спросила Александра.
– Нечем их было засевать. Все зерно, даже семенное, вывезли из колхозных закромов, да и у людей все поотнимали в прошлом годе. Это наши жмых подъедают – благодать, а другие с голоду пухнут. Председателей колхозов пересажали. У нас в поселке мужик был жох, председатель – самый лучший в районе. Одноногий, а все равно взяли. Их с Семечкиным зараз и еще[12]…
– Лучше ты мне не рассказывай, – прервала его Александра.
– Рассказывай