Молодой черноглазый офицер неожиданно заговорил на чистейшем арабском языке:
– Генерал Роммель спрашивает: куда держите путь?
Мария знала немецкий язык с малолетства почти как русский, но переводчику Роммеля ответила по-туарегски:
– Возвращаемся из Бер-Хашейма. Домой, на стоянку.
Молодой офицер понял ее и перевел генералу:
– Это туареги. Возвращаются домой из Бер-Хашейма.
– А что они там делали?
– Зачем вы ездили в Бер-Хашейм, спрашивает генерал Роммель, – опять же по-арабски перевел Марии офицер, видимо, недостаточно хорошо говоривший по-туарегски, хотя и понимавший все слово в слово. – Зачем вы ездили в Бер-Хашейм? – повторил он.
Мария замялась, потупилась. Ее лицо и вмиг поникшие плечи изобразили крайнее смущение.
– Зачем?
– К знахарке Хуа… Чтобы родить детей… – пресекшимся голосом, не поднимая глаз, отвечала Мария.
– Господин генерал, они ездили в Бер-Хашейм к знахарке Хуа, которая лечит от бесплодия.
– Тогда мне понятно ее смущение, – улыбнулся Роммель. – Ав Бер-Хашейме есть такая? – тут же настороженно добавил генерал.
– Да, господин генерал, Хуа знает вся Сахара. Жена моего старшего брата тоже ездила к ней и потом родила.
В разговор неожиданно вступил второй офицер при генерале – плотный, седеющий полковник в круглых очках с металлической оправой:
– Господин генерал, разрешите расстрелять караван? Из крупнокалиберного пулемета – минутное дело, – произнес он по-немецки. Его голубые добрые глаза усталого старого учителя вспыхнули на мгновение чистым светом, как у человека, способного быстро и хорошо сделать свою работу.
– Зачем?
– Они слишком близко от наших порядков, здесь не больше двухсот семидесяти метров, а вы приказали открывать огонь на поражение с трехсот.
– Курт, у вас четверо детей, откуда такая кровожадность? Вы видите, что у них нет ни одной винтовки. Если бы была хоть одна…
– Орднунг есть орднунг, – смущенно отвечал Курт.
Генерал Роммель пристально посмотрел на Марию, и она не смогла отвести глаз, побоялась, что насторожит немца.
– Почему лицо ее открыто? Почему у нее светлые глаза? – вдруг спросил переводчика Роммель. Спросил, как выстрелил. Душа Марии заледенела от страха.
– О, у туарегов женщины не закрывают лица, – почти весело отвечал переводчик. – А глаза у берберов иногда бывают светлые, серые и даже голубые.
– Красивая дикарка, – печально сказал Роммель. – Но они ведь не берберы, а туареги?
– Туареги – тоже берберы, просто одно из племен.
– Ладно. Пусть родят сыновей! – Роммель поднял руку в знак прощания, повернулся и пошел к танкетке.
– Можете ехать. Генерал Роммель желает вам родить сыновей.
Военные