Путешествие маленькой лягушки. Дарья Чернышева

традиционной музыкой. Первый танец исполнялся под очень медленную мелодию, почти без слов. Танцоры вышли в шелковых халатах – половина в черно-золотых, половина – в красно-белых. Шли они также в такт музыки очень медленно, акцентируя точность каждого шага. В руках у них был белый веер, который они так же медленно разворачивали. Сделав какое-либо движение, они застывали в определенной позе, ожидая следующего звука. Все очень точно и синхронно, ничего лишнего, танец как бы говорил, что торопиться не следует, все идет, как надо, и ты увидишь это, если замедлишь ход своей жизни и своего сердца.

      Второй танец был немного оживленней. Помимо струнных инструментов зазвучали барабаны, а танцоры вышли, стуча на каждый второй такт кастаньетами. Одеты танцоры были в причудливые голубые халаты с огромными рукавами, на головах у них были огромные шляпы с завязками на подбородке. Шляпы напоминали цветные гигантские грибы, ну или перевернутые венчики цветов. Даже благодаря повязкам, было непонятно абсолютно, как такие огромные шляпы могут держаться на голове. Тут еще выяснилось, что танцоры не только ходят, а еще и поют, то есть выкрикивают что-то при определенных поворотах. Это зрелище также было очень завораживающим, но покружившись и поменявшись местами, артисты ушли один за другим со сцены. И тут началось самое интересное.

      Третий номер начался с того, что на сцену выбежала девушка, одетая в обычное крестьянское платье, в руках у нее была метла, а так как бежала она босиком, я заметила, что не только лицо, но и руки и ноги были чем-то выбелены. То есть я знаю, что у японцев всегда было принято выбеливать лицо, за что собственно они и любят русских девушек и очень завидуют бледности их кожи. Но чтоб были забелены руки и ноги, я видела впервые.

      Пританцовывая с метлой, девушка стала петь о проблемах крестьянской тяжелой жизни (как я думаю), зато под очень веселую и задорную музыку – музыканты рвали струны, как могли, что придало еще больше сходства этого инструмента с балалайкой, девушка повизгивала и покрикивала, не забывая кружить по сцене, изображая трудовые будни. Тут к ней присоединилась вторая, но с корзинкой. Они стали вторить и кружить вдвоем, пока, видать, не высказали все, что накипело. Потом вышли остальные танцоры, одетые тоже, как обычные горожане столетия этак десятого, и стали кружить, прыгать, выделывать акробатические приемы, при этом помогая девушкам также подпевать о своих трудностях городской жизни, но очень довольных, что они в этом городе все-таки живут.