– Да хоть откуда, Максюш! Я думал, ты примёр уже! Сколько дней вообще тебя не цифрую, да и сейчас как-то неуверенно…
– Вымотался очень. В себя прихожу.
– Изъездила тебя тетя Варя? – со смешком спросил Дэн.
– Я бы выбрал другое слово, но можно и так сказать.
– Ага, помнишь, значит, где был.
– Да ну, ты прикалываешься?! Я же не твои банкиры, чтобы всякие хлопушки мне в воспоминания засовывать!
– Кстати, о моих банкирах! У тебя в среду встреча. И еще пара приятных барышень просятся.
– От кого они?
– Ох, Максюш, если ты даже этого посмотреть не можешь, то давай лучше отложим. Отдохни… Прими ванну… – Колдун почувствовал, как Дэнчик еле сдерживает смех, и снова получил картинку со своим приятелем в радужных пузырях.
– Ну все, хрена тебе, а не печеньку, чтобы на вечеринку сходить!
– Э-эй, ты чего, моих любимых печенек напек?! Погоди-и!!!
– Наберу, как буду готов работать, – ответил он, перекрикивая усиливающийся эмоциональный выхлоп Дэнчика, и повесил трубку. Теперь приторно довольное лицо было у него самого. Этот проныра Родину продаст за его печенье.
…Максим снова проспал до обеда, зато наконец-то почувствовал себя действительно бодрым, хотя, возможно, часть воодушевления вызвало сообщение Ганны.
«Теперь уже лучше», – ответила девушка. И ему очень хотелось записать это «теперь» на свой счет.
«А теперь?» – написал он и занялся приготовлением «обевтрока». Это придуманное Настенькой слово плотно вошло в его речь с тех пор, как вечно вскакивающая спозаранку девушка подписывала ему коробочки с едой перед тем, как убежать на работу. Подобная чрезмерная забота его раздражала, но само слово нравилось…
Переделав большую часть запланированных дел в лаборатории, но так и не получив ответа, Максим приуныл. Усевшись на любимый подоконник, он снял с шеи амулет с волосами Катерины и потянулся сознанием в заснеженное Сияние.
– Так быстро соскучился по мне, галчонок?! Не ожидала! – радостно, но с издевкой защебетала колдунья. – Поздравляю тебя, наследничек! Ты теперь в каком-то смысле мне братик.
Ее образ толком не оформился, но интонации считывались вполне конкретно.
– Если бы не отказалась от материнского рода, то да.
– Да даже если бы и был братиком, то все равно нам можно… Хотя ты явно не за этим пришел. Силенок у тебя пока маловато для веселья. Или ты, светленький, настолько светленький, что будешь после той ночки навещать меня как настоящий джентльмен? А я ведь тебе даже на жалость не давила!
– Извини, но, похоже, не настолько светленький.
– За нитями, что ли? Неужели ты такой любопытный? Или стряслось чего?
– Можешь показать девушку, которую ты видела?
– Галчонок, тут еще постелька твоя не остыла, а ты уж в другую влюбился?
Максим