– Вот рай, – сказал Ансельм. – Я, Лоретта, украл ключи от рая.
Лоретта широко раскрыла глаза. Это Рай?! Ансельм объяснил ей, что ей ничего нельзя трогать, никуда нельзя ходить и лучше даже не шевелиться. Лоретта все же раскрыла ближайшую к ней книжку и разочаровалась: сплошь одни черные закорючки. Заинтересовали ее лишь заглавные буквы, выполненные в виде изумительных разноцветных животных.
– Все, хватит, – сказал Ансельм, отнимая у нее книгу. – Я сделал ошибку, что привел тебя. Посмотрела? Пойдем.
Он досадовал, что Лоретта сорвала ему сегодняшнее чтение. Вчера он остановился на самом интересном месте! И тревожился, что если книга понадобится кому-то, библиотекарь обнаружит его закладку, и тогда шума не миновать. Но Лоретту следовало отвести обратно и убедиться, что она заснула.
– Тут совсем неинтересно, – поделилась Лоретта своими впечатлениями. В ее восприятии эти бесконечные шкафы, стеллажи, полки, забитые полчищами томов и свитков, были воплощением вселенской скукоты.
Ансельм сказал:
– Ну вот и славно. Больше не ходи сюда за мной, – запер библиотеку и повел ее вниз.
А вот в скриптории оказалось куда интереснее. Лоретте вздумалось пошалить, и она принялась бегать от Ансельма между столов, заливаясь хохотом, оскальзываясь на каменном полу и наотрез отказываясь уходить.
– Лоретта! – взмолился Ансельм, ухватил ее за край рясы, и они оба бухнулись на пол. Лоретта больно ударилась головой и разревелась. Ансельм подполз к ней и принялся утешать, дуя на шишку.
– Ну вот, – шептал он, стараясь ее урезонить, чтоб она ревела потише, а то если их обнаружат, будет ой как несдобровать. – Говорил я тебе, тут не место для игр, не место для девочки. Все, все, хватит плакать.
Лоретта завздыхала, успокаиваясь, и хлюпала в Ансельмов рукав.
– Смотри, – сказал ей Ансельм, – как красиво.
И показал на окно. Там, за стеклом, в густой синей мгле, танцевали пушистые белые мухи. Огромные хлопья кружили, сталкивались, взлетали, образуя водоворот; то они мчались куда-то все вместе, то вдруг принимались спокойно парить, и каждый из них будто смотрел через стекло на Ансельма и Лоретту.
– Снег, – сказал Ансельм.
Они легли на пол и стали смотреть, как пляшут снежинки.
А потом ушли, и снег засыпал их следы.
С этих пор Лоретта каждую ночь спала спокойно.
Оформив Лоретту в дочери полка, Аббат знал, на что идет. Однако с появлением сына Сиреневого рыцаря его задача стала в два раза сложнее. Выходившие из-под пера Ансельма чертежи не сулили его будущности ничего хорошего, и уж нечего и говорить о богохульных словечках, нередко вырывавшихся из его уст, и едких замечаниях, нацарапанных на полях его испещренных схемами и знаками рукописей. Неблагочестивый ум был у юноши с глазами девицы, и Аббат молился о том лишь, чтобы скверна не передалась Лоретте. Впрочем, последняя казалась к ней вовсе невосприимчивой, в значительной степени потому, что едва ли способна