После пары минут копания в себе и своих воспоминаниях, ухватываясь за крошечный проблеск в этой пустоте, кое-что начинает мелькать.
– Что вчера произошло?
Кейдан едва ли заметно теряет контроль за дорогой и сразу же возвращает его, что, как кажется, мне это просто причудилось.
– Что именно тебя интересует?
Он сильнее обхватывает руль, и кожаная оплётка поскрипывает.
– Последнее, что я помню, как хотела утереть тебе нос, выпив тот бокал, – произнося это, мне становится неловко и стыдно одновременно. – Но что-то пошло не так. И не знаю, правда ли я слышала крик и всю эту панику у выхода из дома или мне это привиделось, как и моя чернеющая… – Я невольно смотрю на свои руки, чтобы убедиться, что они правда нормальные. – Но после того, как в глазах потемнело, не помню больше ничего, и раз я проснулась с тобой в одной кровати, то должен знать всё остальное.
Выдавливаю это из себя я чуть ли не с силой, но другого шанса узнать недостающие элементы памяти у меня может не быть. Поэтому к чёрту гордость, если она может помешать мне в этом.
Кейдан не торопится отвечать, будто вспоминает сам, что же было правдой, а что – галлюцинациями.
– Скорее всего, у тебя идиосинкразия на этиловый спирт. Никакой толпы и чернеющих рук я не заметил. По крайней мере, вчера.
Руль резко дёргается вправо, и мы выворачиваем на главную улицу, когда начинают виднеться шпили нужного мне здания.
– Что касается твоей отключки, ты ничего не помнишь, потому что ничего и не было. Я отнёс тебя в комнату и ушёл обратно. С тобой всё это время была твоя подруга.
Я перевариваю его слова, словно это что-то несъедобное.
Идио… Чего?
– Идиосинкразия – это непереносимость. В твоём случае это непереносимость алкоголя, проще говоря, – фыркает он, словно этот термин – первое, чему учат ребёнка в год.
Но если подумать, его слова кажутся не такими уж и нереальными, в отличие от моих. К тому же, если вспомнить, сколько я выпила вчера, то несложно и аллергию заработать на одно только слово «вечеринка».
– Прости, я совершенно не умею пить…
– Бывает, – сухо отвечает тот.
Кейдан ловко перестраивается из третьего ряда в первый и плавно паркуется возле парадного входа в холдинг.
Я умру, если не спрошу его об этом.
– Кейдан?..
Парень с лёгким недоверием поворачивается ко мне, уже нахмурившись.
– А мы… То есть… Ну… – я смотрю на свои коленки, теребя подол юбки, как на самое интересное место на планете, и тихо прочищаю горло перед тем, как проложить, но он уже отвечает.
– Нет. У меня нет привычки пользоваться девушками без их согласия. – Кейдан выглядит оскорблённым и говорит эти слова, будто оправдывается передо мной за свою чистую совесть.
– Тогда как мы оказались в одной постели?
– Это моя комната. И, видимо, после выпитого забыл, что сам принёс тебя туда. Я уснул раньше, чем ушла твоя подруга.
Зараза. У него что,