Реакция наступила. Поначалу всех охватило разочарование, открывшее дорогу неверию. На борту поселилось новое чувство, состоящее на три десятых из стыда и на семь десятых – из гнева. Моряки обзывали себя «дураками», погнавшимися за химерами, но, по большей части, злились. Целые горы нагроможденных за прошедший год доводов рухнули в одночасье, и теперь каждый старался наверстать часы сна и отдыха, так глупо принесенные в жертву.
Человеческий разум от природы наделен подвижностью, а потому нам свойственно бросаться из одной крайности в другую. Самые горячие сторонники экспедиции неизбежно превратились в ее самых ярых хулителей. Зародившись в трюмах, волна реакции поднялась до котельной, затем до кают-компании, после чего, без особых возражений со стороны капитана Фаррагута, фрегат решительно взял курс на юг.
В любом случае, продолжать эти бесплодные поиски не имело смысла. «Авраам Линкольн» действовал безупречно, сделав все, чтобы предприятие увенчалось успехом. Ни одна команда в истории американского судоходства не проявляла такой выдержки и усердия. Моряки были невиновны в провале экспедиции. Ничего не оставалось, кроме как вернуться на родину.
О настроениях в команде сообщили капитану, но тот стоял на своем. Матросы не скрывали недовольства, и работали спустя рукава. Я бы не стал утверждать, что на борту поднялся бунт, но все же после непродолжительного сопротивления, капитан Фаррагут, как в свое время Колумб, попросил всех потерпеть еще три дня. Если за это время чудовище так и не покажется, то рулевой три раза повернет штурвал, и «Авраам Линкольн» отправится в европейские моря.
Обещание было дано 2 ноября. Экипаж воспрял духом. Все принялись с новыми силами всматриваться в океанские волны. Каждый хотел бросить на море последний взгляд, который, как правило, и остается в памяти. Подзорные трубы были нарасхват. Гигантскому нарвалу бросили последний вызов, и он просто не мог не подчиниться всеобщему требованию «предстать перед судом».
Так прошло два дня. «Авраам Линкольн» шел на малом ходу. Были использованы все возможные средства, чтобы привлечь внимание зверя или вывести его из апатии, если он вдруг появится в этих краях. Огромные куски сала были пущены на наживку – к великой радости акул, скажу я вам. Когда «Авраам Линкольн» ложился в дрейф, на воду спускались шлюпки, обследуя каждый дюйм морской поверхности вокруг фрегата. Однако к вечеру 4 ноября эта подводная тайна все еще оставалась неразгаданной.
В полдень 5 ноября истекал назначенный срок. После чего капитан Фаррагут, верный своему слову, должен был взять курс на юго-восток и окончательно покинуть северные