Все мои дороги ведут к тебе. Ольга Шипунова

за шутки? – прошептала она и поднялась на большой валун на берегу. – Уф…– вырвалось у нее, когда она, наконец, увидела, как Шацкий отчаянно плыл наперерез волнам в противоположную от берега сторону. Его голова то скрывалась из виду, то показывалась над волнами. Он и не смотрел в ее сторону. – Вот шайтан, – тихо проворчала Саша, невольно копируя интонацию няньки Амины, и торопливо подняла велосипед. Вынула из корзины бутылку из зеленого стекла с водой, ловко зубами открыла пробку и жадно сделала несколько глотков. Затем закрыла бутылку и зачем-то положила ее под серый мужской пиджак.

      Уже обувшись, с трудом затащив по неровной тропинке велосипед на пригорок, она постояла еще пару минут, наблюдая за плавающим, и покатила домой.

      “Не смерти должен бояться человек, – думала она, – он должен бояться так и не начать жить…А может, так и не осмелившись любить?”

      5.

      Саша мчалась по пыльной дороге в сторону дома. Путь ее лежал к северу от Шоуланского мыса до небольшой островной гряды, оттуда шла прямая проселочная дорога к Майскому. Начинало смеркаться. Вдоль дороги попадались кустарники, кое-где даже сосны. Это был ее любимый путь к уединению. В это время уже было безлюдно, лишь изредка стремительно проносились фаэтоны, поднимавшие клубы пыли.

      До Майского было около версты, но этот путь был знаком, а потому казался близким. Она все еще была под впечатлением от встречи на берегу. Невольно прокручивала в голове все, что наговорила, периодически вспыхивая и улыбаясь сама себе. И вспоминала Андрея. О нем она думала постоянно, даже когда ее голова была занята чем-то другим. Как он был чист и прекрасен, благороден и храбр! Он бы точно никогда не позволил себе так смутить бедную девушку. А жаль…Саша даже вспыхнула от мысли – вот бы Андрей так внезапно появился бы там, на берегу…

      Уже стемнело, когда Саша добралась до Майского. В глубоких сумерках ее привычно встретили каменные ворота, напоминавшие триумфальную арку. Ворота были высоки и широки, сквозь них свободно мог пройти фаэтон Павла Ивановича или два всадника на лошадях, не говоря уже о хрупкой девушке на велосипеде. Сами ворота имели массивную металлическую решетку ромбообразного узора и огромный крючок, на который они надежно закрывались в ночное время. Верх ворот обрамляла каменная резьба восточных мотивов – ряд мифологических животных, которые пристально наблюдали за въезжавшими. От ворот тянулся высокий кирпичный забор, который огибал пять гектаров родового имения Ашаевых-Кадашевых – Майское.

      Сквозь ворота к самому дому, утопавшему в гуще деревьев, вела широкая дорога. По обеим ее сторонам были высажены сосны, а потому здесь был невероятный воздух. Саша полной грудью вдыхала вечернюю прохладу с привкусом хвои. Сосновая аллея упиралась в широкую каменную лестницу, которая вела на высокий подиум – на нем возвышались все жилые и хозяйственные постройки. Этот подиум был не меньше метра высотой и позволял созерцать как бы с возвышенности весь чудесный ландшафт, а еще служил прекрасной защитой