«Ты занимался каким-нибудь спортом?»
Каким-нибудь спортом? Я пытался заниматься спортом. Я пошёл на бокс, наивно полагая, что перчатки, это что-то вроде, одетых на руки подушек. Моё заблуждение обернулось сотрясением, полученным в первом же спарринге. Пропущенный удар показался мне сродни разбившейся об голову бетонной плите. После этого нокдауна я не мог без содрогания смотреть даже на боксерские поединки, которые показывали по телевизору.
Любовь к футболу, остыла в тот день, когда мне засветили мячом по причинному месту. Это был особый вид боли, нетерпимой, раздирающей, превращающий тебя в жалкое, катающееся по траве и скулящее животное. Если попадание этим же мячом в лицо и жёсткие стыки, (когда вместо мяча, нога соперника прилетала в берцовую кость), не отвадили меня от футбольного поля, то прилёт между ног сделал это раз и навсегда.
До поры до времени, я любил кататься на лыжах, пока в один из морозных дней при спуске с пригорка, не слетел с лыжни. При падении лыжи вывернуло так, что я получил сильнейший вывих ноги. Чувство, когда твой голеностопный сустав выкручен наизнанку, незабываемо. Одно только воспоминание об этом виде боли заставляет меня неприязненно скривить рот.
– Тебе не хотелось совершить что-нибудь экстремальное, например, пройтись по карнизу, или прыгнуть с шестиметровой вышки?
Я усмехаюсь, и эта непроизвольная реакция являентся ответом на вопрос Эммануила.
– Разумеется, это глупо…но молодость, азарт, девчонки, которые, (как нам казалось), любят самых смелых…
Девчонки хм-м! Если поставить на одну чашу весов самую красивую девчонку, а на другую нагрузить все мои фантазии о возможном несчастном исходе рискованного предприятия, чаша со страхами будет иметь значительный перевес. Я не был ущербным; мне, как и всем хотелось завоёвывать женские сердца, иметь кучу друзей; мне так же, как и всем хотелось стоять на пьедестале. Но меня удерживала память. Моя голова, могла в мельчайших деталях воспроизвести каждое полученное мной болевое ощущение. Фантазия накладывала эти ощущения на спорную ситуацию, и в мозгу тут же загорался красный сигнал светофора.
Разобравшись с детством, Эммануил перекинулся на более зрелый период моей жизни, точнее, жизни персонажа, с которым я себя ассоциировал.
«Ты часто ссоришься с женой?»;
«Ты задерживаешься на работе?»;
«Тебе не кажется, что иногда, твоя персона является объектом насмешек?»;
Вопросы про взрослую жизнь были такими же неприятными и имели схожий уклон. Отвечая, или просто отмалчиваясь от этих хлестких, как пощёчины вопросов,