– Сакурай, Сакурай, Сакурай… – бормотал, перебирая папки с городскими газетами, что печатали на новомодных наборных станках.
В последние годы периодическая пресса так захватила умы Первого Подлунного, что некоторые нечистые на руку чиновники, чью подноготную вывернули на суд народа зубастые злые репортеры, стали бояться народного гнева.
Несколько упоминаний ни о чем, а потом черно-белый, контрастный портрет красивого юноши с длинными черными волосами и точеным лицом аристократа. Вдоль портрета некролог – мол, зарезали ночью лихие люди. Итого в сухом остатке – «Сакурай Сайто двадцати лет отроду погребен в семейном склепе по обычаю Первородных».
Все…
Рёгу выдохнул – не тот мертвец. Про других информации нет. Как бы наведаться в дом Сакурай и узнать у них что-нибудь про кольцо?
Он вернулся в участок и выяснил, где в Первом Подлунном проживает эта знатная семья. На всякий случай взял ордер – вдруг выгонят? У благородных свои причуды, и полицию любят далеко не все из них.
Нужный дом – огромный особняк в три этажа – стоял в северной части города, окруженный высокой каменной стеной, которой позавидовали бы древние замки военных феодалов. Молчаливые слуги встретили помощника шерифа и провели внутрь через пахнущий медом сад. Среди каменных глыб, покрытых разноцветной радугой мхов, поднимались корявые золотые сосны с пушистыми кронами. Перед длинной террасой первого этажа блестел пруд, в котором играли веселые парчовые карпы.
Гостя встретила хозяйка дома, пожилая дама по имени Мио. На ее шелковых одеждах цвели голубые лотосы, в темно-каштановых волосах искрилась седина. Она долго разглядывала кольцо, беззвучно двигала губами. Ее глаза наливались алым от попыток сдержать слезы.
– Это кольцо моего племянника, – произнесла, наконец, взглянув на Рёгу презрительно и зло. – Кто разрешил представителям власти без ведома людей вскрывать могилы их родных?
– Я не вскрывал, – уклончиво ответил помощник шерифа. – Это кольцо было обнаружено мной далеко от вашего фамильного склепа.
– Не может быть, – воспаленные глаза госпожи Мио смерили гостя с ног до головы, в надежде уличить его во лжи, – моего племянника похоронили с кольцом на пальце. Я помню это, как сейчас.
***
На следующее утро Рёгу жаловался шерифу Аато.
– Я проверил. Тело Сайто из рода Сакурай исчезло из фамильного склепа. Ума не приложу, кому понадобилось вынимать мертвеца из могилы и тащить его через весь город лишь ради того, чтобы замуровать в стене? Какой в этом смысл?
Шериф тоже не знал.
И Рёгу не знал. Ночью он плохо спал – как всегда мучили кошмары. Новые, непривычные. А он ведь уже почти привык. Привык видеть во сне свою мертвую жену. И ребенка. В этот раз все началось, как обычно. Зациклился на повторе тот страшный день, когда он пришел домой и обнаружил над телом любимой Мисы свору плачущих повитух. Жена умерла в родах. Младенец тоже не выжил. Рёгу смотрел на все это почти каждую ночь. Раз за разом, по кругу.
Сегодняшний раз стал особенным.