***
– Паспорт! – рявкнула дежурная на проходной.
У Оли внутри все оборвалось, взяла или не взяла? Она начала судорожно вытряхивать сумочку вместе с блоками сигарет «Ява» и горьким шоколадом, какими-то платочками, губной помадой, хорошо или плохо, сумка была вместительной. Наконец, заветный корешок показался и закатив глаза, тетка стала записывать что-то в свой журнал. Потом уже Оля быстро чиркала какую -то бумажку, от волнения буквы скакали, Оля не узнавала свой почерк.
Через несколько мрачных дверей Оля оказалась в коридорчике, вместе с другими ожидающими, румяные с мороза женщины и несколько мужчин терпеливо ждали приглашения в комнату. В горле у Оли пересохло, услышав свою фамилию, она невольно вздрогнула и прошла внутрь. Разделенная стеклом напополам с телефонными трубками и стульями друг напротив друга, она наводила тоску. Оля присела на краешек стула, дежурный пристально наблюдал за входящими и от этого его взгляда становилось не по себе. Потом защелкнулся замок двери и с обратной стороны комнаты стали появляться мужчины. Если бы не тюремная роба, вполне себе обычные люди, с которыми Оля ехала в маршрутке. Сердце ухало с каждым новым входящим, где же он? И наконец замерло.
Обросший, небритый, какого-то серого цвета, Вова был сам на себя не похож. Он сел напротив и виновато повесил голову. Оля взяла трубку. Он потянулся тоже, от его былой решительности не осталось и следа.
Оле казалось, что она знает, что скажет, как будто ей столько много нужно было ему сказать, но слова сначала застряли посреди горла, а потом вылетели пулей, став неожиданностью для самой Оли:
– Я тебя не виню! – Пауза. Муж наконец-то поднял глаза. В них стояли слезы. Они смотрели друг на друга, единственное доступное им общение, личное, без участия посторонних. Разговоры в трубке периодически прослушивались надзирателями. Оля вдруг поняла, что сейчас она за главную, что Вове очень нужна ее поддержка. – Я сигарет тебе принесла, шоколад…
– Как Вика? – хриплым сдавленным голосом спросил Вова.
– Хорошо все, – Оля с трудом улыбнулась.
– Я такой дурак… Я..
– Пусть прошлое будет прошлым. Не будем думать о нем.. Я.. – Оля осеклась. – Мы дождемся тебя.
Вове дали восемь лет.
***
Оля сидела дома, ноги гудели. Она устала и физически, и эмоционально. Суд, на котором она была, вымотал ее окончательно. Казалось, что никогда в жизни она так не уставала, но мысли, которые накинулись на нее после не давали провалиться в сон.
«Восемь.. Перевернутая бесконечность… Бесконечность.. Плюс бесконечность, минус бесконечность… Вике будет восемь…»
В голове вспыхнуло воспоминание. Девятый класс, Оля на алгебре. Ничегошеньки не понимает. Рядом Олег. Сидит с ней за одной партой. Самостоятельная работа. У нее первый вариант, Олег что-то активно строчит. Оля кусает губы. Она ни черта не понимает из написанного на доске. Вздрагивает от прикосновения под партой, Олег передает ей лист с ответами. Он решал для нее.
Оля