Диктор кивнула и повернулась к застывшей поблизости второй гостье, невысокой стройной брюнетке.
– Госпожа Алам, ходят слухи, что на сегодняшнем голосовании вы заставили коллег понервничать и отдали свой голос в последний момент. Это так?
– Да. У меня были некоторые сомнения, – брюнетка выдавила из себя улыбку.
Ведущая оживилась:
– Возможно, ваши сомнения связаны с последними заявлениями вашего супруга профессора Малика Алама?
Лиана отрицательно покачала головой:
– Я не буду отвечать на провокационные вопросы, но готова объяснить свои сомнения. Деятельность религиозных организаций в прошлом часто вела к появлению фанатичных приверженцев, и последняя война нам это показала в полной мере. «Декрет о вере» – необходимая мера защиты от возможного повторения ошибок, ведь не смотря на возможности телесного омоложения, которые человечеству подарил мой муж, мы не бессмертны. Но порой, глядя на то, как часто комфорт и отсутствие сложностей ведет к деградации, я опасаюсь, что без веры наше общество может стать засильем ходячих мертвецов.
Ведущая удивленно посмотрела на гостью:
– Госпожа Алам, вы верите?
– Я верю в науку и светлое будущее, которое она нам дарит.
Во время интервью Ирма смотрела на экран, не отрываясь, и теперь расстроено села на пол у ног отца.
– Папа, ты же знаешь, что я всё равно буду верить.
Алам печально посмотрел на дочь:
– Только не говори об этом своей маме.
***
В лабораторию Алам прилетел уже в обед и застал в своем кабинете Хамаду. Японец долго извинялся, обещая впредь следить за своими словами в незнакомой компании. Ушёл он только после дружеского рукопожатия и заверений со стороны Алама, что конфликт исчерпан. Как только за Хамадой закрылась дверь, профессор облегчённо вздохнул и открыл трёхмерную модель генетической спирали пациента со сложной мутацией, но его вновь отвлекли. На этот раз в кабинет