– Интересно… – протянула я. – Не знала, что ты поэт! Откуда слова такие взял? А это название…
Внезапно он шикнул на меня.
– Тебе пора, – он захлопнул тетрадь и начал вставать из-за парты.
За окнами школы потемнело, и чернота начала проливаться сквозь окна в помещение. Краков разглядывал зелёную обложку.
«Не уходи…» – подумала я огорчённо, прежде чем тишину разрезала громкая мелодия.
Разодрав глаза, я потянулась за телефоном, отключила назойливый будильник, открыла заметки и напечатала: «Nikolayi-Krakow. The initial Concept of Death»… и только после этого сообразила, что видела это раньше.
Стихотворение же я забыла.
***
Пока я заваривала себе кашу на завтрак, в голове постоянно крутились какие-то физические термины и написанное мной имя Николая-Кракова. Я больше не могу спокойно посидеть наедине со своими мыслями, не встретив в них его, верно?
Доказательство «Оригинального Концепта» ведь так же его преследовало? Попытка за попыткой, символ за символом… Каждый день проходил слишком быстро, а работа, казалось, двигалась всё медленнее: чем ближе подходишь к завершению, тем больше мечешься в исступлении, как Ахиллес в попытке догнать черепаху, пока не приходит бессонная ночь… Может, в одну из таких ночей, он, словно великий химик, увидел во сне проблеск истины? Может, он, как и я, силился запомнить каждую деталь этого сна, как всегда, уверенный в победе, но отягощённый страхом, что больше никогда не увидит стройность правильного и окончательного доказательства своей собственной теоремы? Или он боялся того, что в случае проигрыша придётся ждать ещё много лет… И в этой жизни больше не дождаться.
Он – настоящий гений. Часто бывает, что формулирует теорему один, а через пару десятков-сотен лет доказывают её уже другие учёные иного поколения. Молодой Николай-Краков сам сформулировал «Оригинальный Концепт Смерти», и сам же доказал его в возрасте двадцати восьми лет. Сейчас ему только тридцать два. Изучение доказательства «Оригинального Концепта» на факультативе по графам – единственный способ приблизиться к пониманию этого талантливого человека.
Закинув рюкзак на плечи, я вышла на улицу. С неба падали маленькие снежинки. Их строение также подчиняется математическим законам…
***
Недавно я посетила литературный фестиваль и, конечно, заглянула в уголок романтической литературы. Там были книги и про подростков, и про студентов, и классические произведения. Меня привлекла одна история о девушке, влюбившейся в своего профессора. Тема показалось мне близкой; я не могу себя понять, и надеялась, что у других найдутся ответы на мои вопросы – но в итоге ничего полезного для себя не вынесла. Эта книга была очень сладенькой, очень милой и оттого ни капли не похожей на реальность – наверное, таким и должно быть хорошее сочинение.
Читал ли подобное Николай-Краков, когда был подростком? Мечтал ли о взаимной любви так же, как я? Не зря в большинстве современной литературы этого жанра повествование ведётся от лица девушки – парням интересны война, фэнтези, фантастика… Или же математические труды.
В том интервью Краков рассказывал, что