– Мы посоветуется с королевой, нашей матерью.
Екатерина с сыном решили отправить посланца к Альбе и сказать:
– Король рассмотрит Вашу просьбу по возвращении в Париж.
Этот ответ рассердил герцога, который тотчас же потребовал аудиенцию у королевы-матери, чтобы выразить возмущение по поводу нанесенного ему унижения, сказав:
– Поскольку король, Ваш сын, передал дело на Ваше решение, я умоляю Ваше Величество дать упомянутое разрешение.
Екатерина, однако, настойчиво отказывалась рассматривать этот вопрос до тех пор, пока не вернётся её сын. В свой черёд, герцог Оранский и граф Мелито написали обо всём своему господину. В конце концов, так называемым «заложникам» удалось уехать. Вместо них Филипп II назначил своим постоянным представителем при французском дворе брата епископа Арраса, Томаса Перрена, сеньора де Шантонне, который заодно должен был присматривать за его юной женой. Хотя Филипп постоянно присылал ей письма и дорогие подарки, Елизавета по-прежнему боялась своего могущественного супруга. После окончания траурных церемоний по случаю кончины её отца католическая королева перебралась с матерью в Сен-Жермен-ан-Ле, где Екатерина Медичи, отступив от траурного этикета, приняла Гизов и испанского посла, прибывшего во Францию 15 августа. Шантонне бдительно следил за Елизаветой, постоянно докладывая о всех её передвижениях своему господину. Хитрый, беспринципный и предприимчивый, он начал интриговать с первого часа своего пребывания в Париже. В конце концов, его политические комбинации стали настолько изощрёнными, что ключ к ним ускользал даже от самого дипломата. 20 августа он посетил Сен-Жермен и попросил о встрече с Елизаветой, якобы для того, чтобы узнать, есть ли у неё письма для передачи в Мадрид. Вероятно, осознание того, что за её действиями пристально следят, заставляло юную королеву уклоняться от встреч с послом. Она приказала передать Шантонне:
– Через несколько дней у меня будут письма для Его Католического Величества, которые Вы сможет переслать.
Затем посол выразил своё почтение Екатерине, непринуждённо отвечавшей на его комплименты.
– И она просила меня, – написал Шантонне Филиппу II, – заверить Ваше Величество в своём нежном отношении к Вам и в том, что она намерена отправить свою дочь в путешествие как можно быстрее, и что сама желала бы приехать в Испанию, когда её дочь будет иметь счастье подарить Вашему Величеству сына.
Более того, Екатерина прибавила:
– Моим самым большим счастьем будет, если королева, Ваша августейшая супруга, сможет завладеть любовью и уважением столь совершенного монарха, как Ваше Величество.
Если политические дела отвлекали флорентийку от её горестей в первые дни вдовства, то её юной дочери пришлось