Андрей не видел в мире никого красивее этого зверя. Даже Клеопатра со своими скулами, притягательными формами, словно вылепленными страстным художником, и рядом не стояла с этими угловатыми, острыми частями тела, любоваться которыми можно вечность. Ни один дикий зверь не переплюнет по грации Рэкки, Андрей видел в нём красоту всего мироздания, сочетание лёгкой женственности, просачивающейся в круглых шинах, и грубой мужественности, о которой кричали металлы, словно врезающиеся друг в друга, создавая корпус. Частично двигатель проступал наружу, и при взгляде на него Андрей преисполнялся незнакомой ему нежности, которая в нём же и тонула, – он не знал, кому эту нежность адресовать, потому что относился к Рэкки как к мужчине. Но всё же было в этой выглядывающей части двигателя что-то женское, будто шикарная грудь вылезала из декольте чуть больше позволенного.
Андрей любил смотреть, как солнечные лучи, постепенно исчезая, пытаются ухватиться за железного зверя, ласкают его и просят уйти с ними, но он оставался, наступали сумерки, и только Андрей с Колей могли наслаждаться его красотой, его неистовой, грубой грацией. Рэкки впитывал их взгляды, казалось, с каждой секундой он становился всё красивее и красивее.
А как он рычал, как он рычал! Из-за спортивной, очень крутой посадки порой Андрей чувствовал, что чуть ли не прижимается к Рэкки. И когда кисть проворачивала правую ручку, откуда-то из глубин (из-под самой земли, впиваясь в колёса) нарастал рокот дикого, молодого зверя. О да! Андрей обожал такие моменты! Именно ради них и стоило жить, ведь как можно предаться смерти, когда есть подобное чудо, есть эта приятная вибрация меж ног, прижатых к корпусу, эта мощь, впитывающаяся в тебя через руль, и то ослабевающий, то набирающий силу рёв? Да, Андрей был влюблён в Рэкки, хоть и не мог объяснить почему. Неизвестно отчего его душа преисполнялась нежности, желания и дикого драйва, когда взгляд летал по металлическим формам слияния Афродиты и Ареса.
Андрей и Коля слиняли со школы после четвёртого урока, взяли Рэкки из гаража (Коля как раз залил новое масло) и выехали за город, надеясь, что успеют вернуть мотоцикл до приезда родителей. Ехали они посменно, но в основном вёл Рэкки хозяин, а Андрей лишь сидел пассажиром, обнимая Колю и наблюдая за тем, как постепенно городские пейзажи сменяются областью, в которой не было высоких зданий и в которой уместилось гораздо больше природы.
Сейчас стрелки на часах миллионов петербуржцев показывали семь часов вечера, зашедшее солнце и наступившие сумерки говорили то же самое. Конечно, в другой день Андрей бы не позволил себе так долго гулять, но сегодня… отца отправили в командировку на целую неделю! Так что он мог спокойно не возвращаться домой допоздна, не боясь ударов отца и его впадших, красных глаз.
Андрей сбросил скорость, зажав указательным и средним пальцами правой кисти ручку тормоза, подкатил Рэкки к хозяину и, приглушив зверя, опустив ножку, слез с него, после чего снял шлем. И отдал его Коле со словами:
– Хорошо