Однако в Харькове я снова не утерпел – отхватил Соне в центральном универмаге супердифицитный немецкий халатик. Опять недосчитавшись денег, Толя устроил дикий скандал. Больше я попыток порадовать Соню не делал – не хотел ссориться с Евдокименко. Сама же Соня всегда соглашалась с мужем и вообще держалась очень скромно, но при этом, конечно, прекрасно понимала, что является суперзвездой…»
Возвращаясь к гонорарам героев нашего повествования, отметим, что Пугачева, в отличие от Ротару, имела и дополнительные источники доходов. Во-первых, она «заделалась» композитором, во-вторых – начала сниматься в кино. Так, ее гонорар за главную роль в фильме «Женщина, которая поет» составил 3740 рублей (за 53 съемочных дня). Это были приличные деньги, если учитывать, что другие партнеры певицы по фильму получили куда меньшие суммы (Алла Будницкая заработала 683 рубля (11 дней), Николай Волков – 538 рублей (15), Александр Хочинский – 458 рублей (12).
Как ни странно, но даже эти деньги не могли целиком удовлетворить запросов Пугачевой. Именно с этим связано то, что в середине 1978 года она перейдет из «Москонцерта» в «Росконцерт». Причем поможет ей в этом ее будущий супруг – Евгений Болдин. Тот в ту пору работал директором программ фестивального отдела «Росконцерта», и именно ему поручили переманить к себе Пугачеву. Переманить было в общем-то просто, поскольку в «Москонцерте» певице платили 21 рубль 50 копеек за концерт, а «Росконцерт» предложил ей ставку почти в два раза выше.
В отличие от Пугачевой, которую в прессе периодически критиковали (иногда даже жестко), Ротару этой участи была практически лишена. Так, на страницах многомиллионного и популярного журнала «Огонек» появляется большое интервью с певицей (автор – Н. Алексеева), из которого я позволю себе привести небольшой отрывок – слова Ротару о том, как ее поддерживает зрительская любовь:
«…Конечно, утомительно, когда человек из первого ряда партера весь концерт разглядывает тебя в бинокль. Неловко, когда, зайдя в магазин, вдруг обнаруживаешь за спиной неизвестно откуда возникшую толпу и приходится пробиваться сквозь любопытные взгляды. Но… бывает иначе. Вот выступала я как-то на открытом стадионе, пошел ливень, и несколько зрителей, подбежав ко мне, раскрыли зонтики над головой… А какое счастье получать письма, в которых люди рассказывали, что песня многое помогла изменить им в жизни… Как это важно, когда ты и твои песни нужны людям!.. Я очень люблю свою семью, мужа, сына Руслана, но жизни без песни, без музыки, без слушателей не представляю. И это – счастье!..»
Здесь хочется сделать несколько ремарок. Например, слова певицы о некоем мужчине с биноклем в партере, внимательно рассматривающим ее весь концерт, требуют следующего комментария. В том, что популярных исполнителей (тем более женщин) отдельные мужчины не прочь поближе рассмотреть в линзы бинокля, нет ничего удивительного. Однако Ротару рассматривали несколько иначе, чем, к примеру, Пугачеву. Рассматривающих Софию людей привлекала