–А чем это у нас так приятно пахнет? – решила я уточнить.
– Дык это… – Любава аж подвисла от моего вопроса. Все интереснее и интереснее, – ванильный сахар я купила, мужичкам нашим в чай добавлять.
– А они почувствуют разницу? – Удивилась я.
– Герарх почувствует, у него очень тонкий вкус, Ритка сама меня просила. – Любава уже начала и передник мять, посматривая на печь. – А кашка ваша уже готова. Сейчас все на поднос поставлю, чайку налью и вам все принесу, госпожа.
– Я здесь поем, – Любава чуть чашку не выронила, как услышала. Не радовала их старушка своим посещением, ох не радовала, – а что это у тебя в печи такое готовится, не подгорает?
Чашка все-таки выпала из ее рук и разбилась, я услышала всхлипы.
– Любава, да что вы, ну разбилась и разбилась.
– Простите, простите… – слышалось сквозь сдавленные всхлипы, – они так просили, я не могла отказать, мы же люди простые этих диет не знаем, нам же, чтобы повкуснее и наваристее…
– Кто просил и что просил?
– Ой, да никто не просил, что это я, это сама я все, меня и увольняйте.
Я определенно, чего-то не понимаю.
– Любава, если вы сейчас все скажите как есть, то я не буду вас увольнять.
Ко мне развернулась заплаканная Любава, подошла к печке и вытащила оттуда сильно зарумянившиеся сахарные булочки, как будто это все объясняло, но я так и не поняла.
– Любава, я сказала все рассказать.
Всхлипнув, она тяжело вздохнула и села за стол.
– Вы хотели, чтобы мы все здоровые были. Чтобы вместе с вами приобщались к правильному питанию. Но мы не могли, и вы разрешили тогда и сахарку добавлять и молочка, и свининку изредка мужичкам подавать. Все-таки работа-то у них не легкая, да и женщины наши за день так набегаются, что им ваши овощные и рыбные запеканки не помогают силы восстанавливать. Ну и стала я по чуть-чуть их баловать помимо ваших распоряжений, то булочки, то пирожки, то пельмешки, – взгляд мой упал на столик, где все было подготовлено и для пирожков, и для пельмешек. – Вы же все равно едите отдельно, к нам не спускаетесь.
Она промокнула лицом передником.
– Вы не подумайте, вашу диету я строго блюду. Овсянку вам каждый день варю на воде без соли и сахара, – это я уж заметила. – Чай только с ваших плантаций высокогорный зеленый завариваю, только из этих верхних, как их, типсов растений. Запеканки на обед только из рыбы или индейки. Ну туда уж вы соли сами разрешили немного добавлять. Картошечку вчера вам подала только, чтоб сил вам побольше после болезни прибавилось, а с сегодняшнего дня буду вам только гречку подавать. – Тут я готова была заплакать. – Вы уж меня не увольняйте, вычтете из жалованья. Я готова несколько месяцев бесплатно поработать. И всем нашим скажу, что хотят они изысков есть, пусть в таверну ходят. – Любава все не умолкала, и мне уже становилось страшно до чего это дойдет.
– Не стоит так жертвовать, оставляйте свои булочки и пирожки, – я тяжело вздохнула, и пыталась