– Князь, каждый день жалобы поступают от купцов да людей посадских. Люди лихие продыху не дают, крестоносцы на землях новгородских бесчинствуют. Грабят купцов, разрушают и жгут деревни. Что-то надобно делать, а то народ совсем осерчает, – сказал Яков Полочанин.
– Яков прав, княже, недоволен народ, да и у бояр смута. Есть предположение, что подстрекают людей отдаться во власть ливонцам да веру их поганую принять, – поддержал Якова Сбыслав Якунович.
– А ты что скажешь, Гаврило Олексич, – обратился князь к своему учителю.
– А что сказать, правы они. Я так скажу, вот только вестей от Саввы дождемся, прикинем, что на самом деле творится, и действовать начнем. А то купцы-то и приукрасить могут, а бояре в Новгороде всегда между собой собачились и при батюшке твоем Ярославе. А смуту выявлять будем и пресекать на корню, – твердым голосом ответил князю Гаврило Олексич.
– Хорошо, будем ждать новостей от Саввы. А ты, Гаврило Олексич, за боярином Трифоном пригляди, не нравится мне он, уж больно какой-то он скользкий, – сказал князь и в этот момент к нему вошел Миша Новгородец, человек княжий.
– Князь, извини, что прервал. Тут к тебе купец один, Харитоном кличут, просится, говорит, что новости у него от Саввы имеются, – выпалил Миша.
– Так веди его скорее, а то заждались мы, – молвил князь.
В палаты вошел купец Харитон, князю поклонился, осмотрелся.
– Вели слово молвить, княже, с весточкой я от слуги твоего верного, Саввы, – дрожащим голосом сказал Харитон и протянут ему свиток, который написал отец Евлампий. Князь внимательно стал читать послание.
– Плохи новости, братья. Ранен Савва, напали на них разбойники лесные, да не простые. Объявился в землях новгородских разбойник, кличет себя Вепрем и людей у него много. Здесь написано, что человек шестьдесят, да не просто лиходеи, а подготовленные вояки, бывшие наемники. Ты скажи, купец, как там Савва? – спросил князь.
– Когда я уезжал, плох был. Только занимался им отец Евлампий, что в Лебяжьем