– Я считаю, что если я выгляжу молодо, то я не старая, – не соглашается с нею Роза.
– Старая, стареющая, начинающая стареть – это не одно и то же, – мудро подмечает Гортензия.
– Да, и выглядеть молодо нельзя бесконечно. Организм все равно стареет. Разве тебе сейчас для поддержания физической формы не надо тратить в два раза больше на это времени и есть в два раза меньше того, что ты раньше могла себе позволить? Разве сил у тебя не стало меньше? Раньше ты скакала как горная козочка с рассвета до заката, а сейчас еле дожидаешься вечера, чтобы скорее лечь в постель и отдохнуть. А память? Не стала подводить? – задает Розе свои провокационные вопросы Хризантема. – Это все про старость, и неважно, как ты выглядишь! – последним предложением она словно подводит жирную черту под всей своей речью.
– Именно поэтому ты так рано смирилась со своим внешним старением? – ехидно спрашивает ее Роза, хотя видно, что она расстроена.
– Я думаю, вы обе правы, – пытается примирить их Астра. – Старость невозможно победить, но ее можно немного приостановить.
– Чушь! – громко заявляет Хризантема. – Как ее можно приостановить? Старение нашего организма начинается уже в двадцать лет, можно это отрицать, можно от этого бежать, а можно просто принять и жить дальше.
– А тебе не страшно стареть? – я обращаюсь к Хризантеме и читаю ужас в глазах Розы.
– Старость – это такая же часть нашей жизни, как и другие. Ты же не боишься осени или зимы? – спрашивает меня Хризантема.
– Зиму я не люблю, – отвечаю я, а сама начинаю думать, чем же передо мною провинилось это время года. – Зима кажется бесконечной, я постоянно мерзну и все время боюсь, что мой папа поскользнётся, упадет и станет совсем беспомощным, я боюсь, что кто-нибудь простудится из нашей семьи, особенно я, потому что мне нельзя болеть, иначе, кто станет заботиться обо всех других. Зимой нельзя много ходить пешком из-за холода, так мало живого вокруг и так мало света. Наконец, я боюсь, что порвутся мои сапоги, а на новые не хватит денег, – мыслю я вслух и ужасно страшусь того, что надо мною сейчас начнут смеяться.
– Зимы разные бывают, смотря, где жить. Я вот зимой всегда стараюсь уезжать в теплые края, – мечтательно произносит Роза.
– Как птица улетаешь на юг? – улыбается Гортензия, и Роза слегка обижается на нее.
– А если бы ты всего этого не боялась, то твое отношение к зиме изменилось бы? – не отпускает меня Хризантема.
– Может быть, – задумываюсь я. – Если бы я жила в большом теплом доме, не мерзла бы, ожидая транспорта, не переживала за папу и был бы человек, на которого я могу рассчитывать, кроме себя самой, наверное, тогда я могла бы даже полюбить зиму.
– Значит, в старости тебя больше всего страшит холод, темнота и одиночество? – спрашивает тихо Астра.
– А тебя? –