Здесь нужно уточнить, что моя матушка не приветствовала развитие подобного интереса у мальчика славянской внешности, да еще на почве изучения глистов. Свои опасения она определила конкретно:
– Он и так в рот тебе смотрит и выполняет все твои прихоти. Но если этот ребенок потребует у родителей обрезания, а ты уже знаешь, что он умеет быть настойчивым, мы лишимся всего этого. – Она обвела большими глазами пространство, вероятно, определяющее для нее достойную жизнь. – Быстро расскажи ему, кто заразил иллинойских евреев свиным цепнем, и покончим с этим.
С еврейским вопросом было покончено только тогда, когда я предложил Кортику найти на карте мира Индонезию. Почему – Индонезию? Потому что именно повара из этой страны, выписанные на работу в еврейскую общину, явились переносчиками свиного цепня и заразили кошерную пищу, не соблюдая правила гигиены. Вот такие дела.
Устав, наконец, от изучения глистов, еврейской истории и особенностей жертвоприношения индонезийской богине Кали, Кортик как-то раз задумчиво ощупал мой горб, а уж последствия такого способа познания им окружающего мира в полной мере ощутила на себе моя матушка. Почти неделю он добивал ее подробными объяснениями, что это такое, притащил анатомический атлас, а для подтверждения своих познаний иногда врывался в мою комнату и щупал, щупал, щупал мою спину, пока я не огрызался и не старался увильнуть от него на коляске.
Между Надомом, в котором мы поселились, и соседними дачами не было забора в прямом значении этого слова. Были небольшие столбики сантиметров тридцать в высоту и декоративная оградка между ними. По утрам с ранней весны до первого снега нас будил громкий крик петуха, который приходил с соседнего участка, облюбовав крышу нашей беседки. Взлететь на нее он не мог. Забирался по вьющемуся винограду при помощи когтистых лап, помогая себе иногда еще и клювом – как заправский попугай. Матушка гоняла его (она любила поспать), а Кортик ловил и ощупывал кур, пораженный их умением взращивать внутри себя и выталкивать потом яйца. Ему очень хотелось нащупать момент затвердевания скорлупы. Четыре курицы стоили моей матушке как целый свадебный баран. Потому что, как уверяла соседка, после ощупывания Кортиком они переставали нестись с той регулярностью, что прежде, и вообще впадали в куриный невроз. Именно чтобы не допустить куриного невроза у оставшихся несушек (это были какие-то особенные курицы, индийской породы, с лохматыми лапами), моя мудрая матушка указала как-то на петуха, на наших глазах топчущего курицу с остервенением одуревшего садиста. Кортик тут же пошел выяснять, как тот удерживает курицу, которую догнал с большим трудом. Петух, понятное дело, был занят и не сразу обнаружил врага. Глаза его были в экстазе закрыты, клювом он пригибал голову курицы к земле.
Не больше полминуты понадобилось Кортику, чтобы все выяснить, и петуху, чтобы доказать,