Смерть на Кикладах. Сергей Изуграфов

ему ни спокойствия, ни безмятежности. Теперь всю оставшуюся жизнь он будет мучиться угрызениями совести и жалеть о том, что должен будет сейчас сделать. Этот мучительный выбор между своими желаниями и долгом ему приходилось делать в жизни много раз. И страдать потом, глубоко переживая о случившемся. Он вдохнул морской воздух полной грудью, постоял еще пару мгновений, потом вернулся в комнату, взял айфон, отправил Виктору Манну короткое сообщение: «Я нашел его. Приезжай», – захватил со стола пакет с ножом с большой цифрой «7» на стикере и через пару минут уже стучал в дверь синьора Карлоса Мойи.

      Часть седьмая

      « – Возмездие все же есть, – глухо сказал он. – Есть.

      За каждую каплю крови, за каждую слезу. Не теперь,

      так завтра. Не самому, так потомкам. Их суд или

      суд совести – возмездие есть. Оно не спит…

      И никому не убежать.

      И я уверен, и это дает мне силу жить!»

В. Короткевич «Черный замок Ольшанский».

      Когда синьор Карлос открыл Алексу дверь и они встретились взглядами, испанец помедлил, понимающе улыбнулся. Без всяких вопросов, отступив в сторону, жестом пригласил Алекса войти, потом плотно закрыл дверь и запер ее на ключ.

      – Не хочу, чтобы нам помешали, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд Алекса. – Проходите и присаживайтесь, мой друг! Предлагаю вам подкрепить силы бокалом хорошего вина. Разговор у нас, похоже, будет долгим. Это испанское, настоящее «Rioja», из волшебного сорта Темпранильо и отличный год! Мне вчера прислали с материка две бутылки. Кстати, одна как раз предназначалась вам. Видите, на столике – два бокала. Я вас ждал, Алекс. Я знал, что вы придете – даже успел декантировать вино. И я рад, что это именно вы. Во-первых, вы поймете, почему я не мог поступить иначе, во-вторых, вы даете мне шанс рассказать в последний раз историю моей жизни на родном языке, а не греческому следователю на английском, а, в-третьих, вы – настоящий знаток вина и сможете оценить этот волшебный напиток по достоинству.

      – Благодарю вас, Карлос, – ответил Алекс. Он сел в кресло и огляделся. Номер испанца выглядел чуть иначе, чем стандартные номера виллы: угловой и более просторный, окна и балкон выходили на две стороны. В нем была пара удобных кресел и журнальный столик.

      Испанец сел в кресло напротив, налил в оба бокала вино из стеклянного декантера, взял свой бокал за ножку и посмотрел вино на свет.

      – Какой благородный рубин, обратите внимание, мой друг! – он вдохнул носом аромат вина. – А какой замечательный, хоть и сложный букет… Здесь перемешались запахи глинистой земли, нагретой испанским солнцем, ароматных трав, фиалки, ягод ежевики и смородины, дерева, даже кожи. Это вино, дорогой Алекс, выдерживали в двухсотлитровых дубовых бочках три года, потом разлили в бутылки и хранили еще несколько лет. Я хранил его для особого дня, – он помолчал немного, светло улыбнулся и продолжил. – Вино – как жизнь человека, я все чаще думаю, что