– Мне в детстве всегда хотелось туда прыгнуть, – признался Мэй, глядя на лес. Фред заметил, что заикание у смотрителя пропало. Видимо, тот уже не волновался. – Ну, ладно. Как освоитесь, милости прошу на кухню. Вы помните, где она находится? Там вас ждёт незабываемый ужин в компании тёти Варавит и меня. Увидимся!
Нет, не ужинать хотелось Фреду, хотя живот и урчал диким зверем. Впервые за весь сегодняшний сумасшедший день ему захотелось вернуться обратно, в Мир Полярной Звезды. Безумно, неистово, захотелось курить. Наивно полагая, что больше ни одна ниточка не тянет его в прошлое, Фред забыл о своей привычке, которая стала для него болезнью. После того, как вылечился от наркозависимости, что едва не стала пагубной, он выкуривал по две пачки в день. Теперь ему не хватало табака и дыма, чтобы вновь стать человеком.
Однако он всё-таки принёс своё тело на ужин. Трапеза проходила не в общей столовой, а в небольшой кухонке, в тесном кругу. Стол выдвинули на середину и принесли четыре стула. Обещанная компания, а также ещё несколько служителей Культа, суетились и переговаривались полушёпотом. На столе горели лампады, освещая глиняные тарелки и деревянные столовые приборы. Не хотелось думать ни о чём плохом. Хотелось расслабиться и радоваться мелочам – предстоящему горячему ужину, людям, незатейливой беседе.
Глядя на огоньки лампад, Фред ощутил лёгкую тревогу. Ему захотелось сохранить в сердце эти огоньки, эту кухню и, самое главное, Мэя, Варавит и других едва знакомых людей из другого мира. Он боялся, что свечи погаснут, исчезнет свет, и он – Фред – окажется на скамейке под дождём, в парке, а рядом будет бомж, и этот бомж будет рыться в его чемодане. А дальше всё будет прозаично и жестоко: бродяжничество, наркотики, тюрьма.
Но здесь и сейчас, ему было тепло. Ушли даже мысли о табаке. Тётя Варавит, на смеси английского и другого – непонятного – языка, рассказывала истории. От милых и житейских до жутких. Кое-что, обрывками, доходило до Фреда и он смеялся вместе с остальными.
В углу сидел молодой парнишка, похожий на Мэя.
«Младший брат?»
Догадка Фреда подтвердилась – брата звали Теуш. Это он играл загадочный струнный перебор. Имя парня означало «зола». Парень был из молчаливых.
Теуш оборвал игру и, отложив инструмент, уставился на Фреда.
– Русе? – спросил он, прищурившись.
– Чего?
– Он спрашивает… – Варавит засмеялась. – Нет, Теуш, он не русский. Он – американец.
– Канадец! – поправил Берроу.
– Ду шприхст энгелиш, – выдал парень. – Нихт канадиш, одер?
– В смысле? Канадского языка вообще нет. Мы все по-английски говорим. Ну, как все… многие.
– А! Сэ клэр, сэ клэр, – покивал Теуш, как будто что-то понял, и продолжил играть.
– А вы где так английскому научились? – обратился Берроу к хозяйке.
– Преподаю