С Сергеем мы по-настоящему сдружились уже ближе к концу начальных классов, когда чувствовалось, что мы взрослеем, и нам уже интереснее проводить время со сверстниками, а не стадное общение с теми, кто постарше. Мы прошли школу футбольных матчей, став кем-то вроде «фронтовых друзей», если такое сравнение допустимо. Сергея часто ставили на ворота. Вряд ли потому, что он был лучший голкипер, скорее, как самого младшего и наименее полезного в центре поля.
Помню отчетливо один эпизод, за который мне было стыдно еще тогда, сразу после игры. Сергей пропустил мяч, ничего особенного, кому не забивали, но я не сдержался и наорал на него. Видать, здорово его оприходовал словесно. Во всяком случае, Сергей просто покинул ворота и пошел прочь: молчит, голову опустил. Его догнал Юра, самый старший из нас, стал уговаривать, успокоил. Сергей вернулся. А я почувствовал себя нехорошо. Часто не сдержанный, настоящий «псих» на поле, я срывался не один раз. Но тот эпизод был, наверное, «зашкаливающим».
Еще помню, как мы с Сергеем ходили по «полю» после недавнего вечернего дождя и сбивали ногами росу с травы. Причиной стали сомнения Юры, что игра состоится. Он посетовал, что все они будут грязные и мазные, вот если бы траву подсушило. И тогда мы вызвались «ускорить процесс» сушки. Мы просто не мыслили и не могли допустить, чтобы игра не состоялась после дня ожидания из-за какого-то дождя.
У Сергея были отличные родители и младшая сестра. Я все чаще приходил к нему в гости и проводил там время. Однажды его отец вырезал нам из толстой фанеры «винтовки», очень похожие на настоящие. Кроме того, приделал к ним оконные шпингалеты, и теперь мы могли «при выстрелах» передергивать «затворы». Мы буквально влюбились в наше оружие. В конце концов, перебежки и стрельба из укрытий вокруг сарая перестали нас удовлетворять, и мы вырыли себе – конечно, при помощи отца Сергея – самый настоящий окоп. Он был сразу за сараем и чуть правее дома – впереди простирался длинный огород до самого соседнего двора. Достаточно места для того, чтобы перебить, как можно больше фрицев и других врагов Родины, «пока они к нам добегут».
Мы никак не могли распрощаться с окопом, наступил декабрь, тогда еще без снега, но с морозом, а мы все сидели в этом окопе, подолгу и настырно. Уже и пыл к постоянной стрельбе пропал, а мы все сидели там: похоже, дело у нас перешло к «окопной войне».
Тема Сергея и оружия будет не полным, если не упомянуть один постыдный – с моей стороны – эпизод со стартовым пистолетом, теперь уже настоящим: однажды он появился в семье Сергея. Тяжелый, всамделишный, в ладонь возьмешь – чувствуется, что не игрушка, нужно прилагать усилие, что удержать. Он поразил меня настолько, что я не мог успокоиться, до того мне его захотелось. Я, с раннего детства спокойно относившийся к чужой собственности, какой бы они ни была, буквально ошалел. И это при том, что мне было позволено взять к себе оружие и погулять сколько-то дней.
И я взял. Чтобы уже никогда его не отдать. Я мучился все эти несколько дней, пока не пришел и