– Ну вот и хорошо: теперь Дара хотя бы один раз в двенадцать лет будет наслаждаться годом добрым, как олень, – сказал увенчанный зеленой шапочкой божественный целитель, и олененок запрыгал вокруг него, радуясь тому, что попал в Календарную дюжину.
Наконец под вечер, когда солнце уже клонилось к закату, господин Киджи, покровитель дерзкого полета, завораживающего парения и открытого неба, озирал острова Дара, пребывая в образе сокола-мингена, скользящего над землей. Птица, опьяненная благоуханием цветов, колонной струившимся ввысь из сада хризантем в том месте, где встречаются горы Даму и Шинанэ, снижаясь по спирали, спустилась с небес и едва только приземлилась, как на нее набросилась стая волков, прижав к земле.
– Я был пойман царицей цветов и царем зверей! – воскликнул бог всех тех, кто стремится подняться выше остальных. – Ну что же, вполне достойный конец дня!
И было на Дара много веселья, ибо подчас боги ведут себя словно дети.
Волк, однако, радовался не так бурно, как все прочие представители Календарной дюжины, поскольку, как известно, это животное – пави повелителя Фитовэо, а его пока что никому отыскать не удалось.
– Ты говоришь про бога войны и раздора, мама?
– Да, детка, таковы владения господина Фитовэо.
– Лучше бы его вообще никогда не нашли. Без него не было бы войн и люди бы не страдали.
– Ах, Мими-тика, когда дело касается богов, редко все бывает так просто.
Как ты уже, наверное, догадалась, состязание это состоялось после войн Диаспоры, в которой божественные отпрыски шли в бой во главе огромных армий: брат на брата, сестра на сестру.
В одной из таких битв, стараясь защитить своего героя Илутана, Фитовэо десять дней и десять ночей сражался с Киджи. В конце концов молнии Киджи поразили глаза Фитовэо, ослепив его. Вот почему слепой бог не принимал участия в обсуждении вопроса о Календарной дюжине, но прятался в темной пещере под горами Висоти, врачуя свои раны и избегая всех живых существ.
С висящих на высоком потолке сталактитов капала вода, и за исключением светящихся грибов, разбросанных кучками там и тут, подобно далеким звездам на ночном небе, в пещере не было света. Слепой бог сидел в одиночестве, молчаливый и неподвижный.
Внезапно обоняния его коснулся запах такой слабый, что поначалу он не был уверен, будто и в самом деле почуял его. Но это был очень приятный аромат, простой и скромный, подобный привкусу мяты в стакане воды после грозы, или нотке мыльных бобов в свежевыстиранной одежде, которая сушится на солнце, или дыму кухонного очага, щекочущему ноздри усталого путника после долгого ночного перехода.
И вот, сам не сознавая, что делает, Фитовэо встал и пошел на запах, следуя указаниям носа.
Меж тем аромат все усиливался. Ночная орхидея, решил бог, и перед