Лучше бы Лайтвуд заковал меня в «железную деву» в качестве подарка.
Там хоть тихо.
– Звучит интригующе, – откликнулся Лайтвуд. – Можете попробовать.
– Проклятый, да я вас просто не люблю!
Для темных любовь была поводом для шуток, но светлые, кажется, относились к ней серьезно.
Вдруг этот аргумент сработает?
– Это временно, – ухмыльнулся Лайтвуд, а затем шагнул ко мне и кончиками пальцев коснулся шеи. – Ты от меня не избавишься, Медея. И даже не рассчитывай сбежать. Найду и сделаю счастливой.
Его низкий голос звучал тихо, как шорох прибрежных камней. Почему-то стало страшно.
Секунда – и все прошло.
Лайтвуд отстранился. Легко, по-светлому, улыбнулся. Моя шея от его прикосновения горела.
– Проклятье! – выругалась я.
– Ну что вы, – безмятежно откликнулся Лайтвуд. – Это благословение.
Я подозрительно прищурилась.
Да он надо мной издевается.
Но ведь Верховный светлый маг не способен на такое. Он – сама доброта и действует наверняка из благих побуждений.
Правда, для меня эти побуждения были хуже пыток.
И что ему стоило выбрать какую-нибудь светлую? Она бы платье на себе порвала от радости.
Я открыла рот, но не успела ничего сказать.
– Там цветы в гостиную не помещаются, – раздался за нашими спинами голос Ренфилда. – И воняют на весь дом. Лучше бы вы колбасы побольше принесли, лорд Как-вас-там. Она и компактнее, и в хозяйстве пригодится. Хотя лучше бы вы вообще ничего не приносили. И сами не приходили. Одна морока.
В кои-то веки я была с ним согласна.
– Да благословит тебя Триединый! – откликнулся Лайтвуд, оборачиваясь к Ренфилду с легкой улыбкой на лице. – Кажется, лошадь, которую я преподнес в подарок мисс Медее, ест розовый куст. Ты разве не должен за ними присматривать?
Глаза Ренфилда наполнились ужасом, он рванул вправо, где вороная кобыла в самом деле доедала мамины розы. Гнева отца Ренфилд боялся вполовину не так сильно, как недовольства мамы, с которой станется сделать его куклу-вуду и использовать ее как подушечку для иголок ближайшие лет сто.
Я с тоской посмотрела ему вслед.
Еще и лошадь. Вороная, конечно. Красивая. С характером, судя по тому, что встала на дыбы, стоило Ренфилду приблизиться. О, да она еще и кусается! И зубы острые! Неужели родственница келпи?
Крик Ренфилда заглушил даже менестрелей.
О, прям до крови укусила!
Ладно, лошадь я оставлю.
Но все остальное!
– Я не буду вашей женой, – сразу обозначила я свою позицию.
– О, – светло улыбнулся Лайтвуд. – Конечно, будете.
Проклятый светлый!
Да что на него нашло?!
Семейный обед происходил в тихой и торжественной обстановке, напоминающей похороны. Отец с Лайтвудом вдохновенно обсуждали свадьбу. Вернее, отец в основном сводил разговоры к выкупу, который за такую завидную невесту, как я, должен заплатить Лайтвуд. Тот с изяществом пронырливого купчего отбился