– Где моя распечатка? У меня там баг? – спросил я. Коллега ответил: «Да» и открыл коробку. Оттуда выполз таракан[4]. Шутки программистов не всегда понятны людям, далеким от IT.
Вместе с супружеством появились счета и ответственность. К моменту, как мы поженились, я закончил только первый курс университета.
Роберта все еще работала, но сказать, что у нас финансовые трудности, значило бы ничего не сказать. Роберта об этой своей работе вспоминает с немалым отвращением. До движения #metoo тогда еще оставалось несколько десятилетий.
Мистер С ‹…›, сальный и толстый немолодой мужчина, наверное, лет сорока или пятидесяти, любил заставлять меня забираться на стремянку, чтобы расставить папки по полкам. Стремянка была приставлена к высокой стене, где полки с папками шли до самого потолка. Я все еще носила короткие платья или юбки (как и большинство девушек в те времена!). Поэтому он и требовал, чтобы я лезла на стремянку и «расставляла папки» на «верхнюю полку», а он в это время стоял внизу и глядел вверх. Еще и замечания всегда делал такие двусмысленные…
Через несколько месяцев после свадьбы Роберта забеременела нашим сыном Диджеем. Именно эта соломинка и сломала спину верблюда окончательно. Я не мог работать сразу на нескольких работах и очно учиться в университете. Помимо того, что я руководил бригадой, продававшей газеты по домам, и готовил пиццу в заведении с едой навынос, я работал по вечерам и в выходные дни – подметал площадку автокинотеатра, где после машин оставалось достаточно мусора. Приходилось сметать грязные подгузники, попкорн и другие вещи, о которых и рассказывать не хочется.
У меня не было другого выбора, кроме как бросить учебу и искать более денежную работу на полный рабочий день. Я быстро нашел работу на заводе, где шлифовали стекловолокно. Здесь на рабочем месте нужно было носить что-то вроде космического скафандра, чтобы стеклянная пыль не попала в легкие.
Работа на фабричной производственной линии – страшная скука. В скафандре мне было не только скучно, но еще жарко, потно и неприятно. Чтобы не сойти с ума, я начал анализировать процессы и быстро придумал, как повысить производительность. Несколько недель мой участок работал почти в два раза быстрее обычного. Это вовсе не значило, что завод стал работать продуктивнее – наоборот, моя бригада маялась от безделья, а готовые изделия лежали на полу, пока следующая бригада дальше по производственной линии пыталась обработать все то, что мы им подавали. Я пошел к начальнику и спросил, нельзя ли мне поработать над оптимизацией всей линии, чтобы справиться с заторами.
Начальник видел перед собой восемнадцатилетнего нахала, который воображал, что знает все на свете, и на которого жаловались другие бригады. Я объяснил, что обязательно смогу удвоить производительность всего завода. В ответ начальник меня уволил. Он сказал,