Сезон вдохновения. Елена Осадчая

мигом сбрасывая с себя остатки сна. Пытаюсь успокоиться и встаю, чтобы открыть. Смертные не могут навредить мне, а против гнева бессмертных я все равно бессильна. Голые ноги тут же покрываются мурашками, и я запахиваю халат, сразу вспоминая о том, как Зевс подарил мне его. Я тогда жила в Канаде, на дворе стояла зима, и я постоянно мерзла. Ничего не спрашивая, на одну из встреч он принес махровый халат, на спине которого был изображен орел, раскинувший крылья. Это было четыреста лет назад, но Афина по моей просьбе зачаровала ткань. Она до сих пор выглядит как новая, несмотря на то что ношу халат почти каждый вечер.

      Смотрю в глазок и тут же открываю дверь. Как только стоящая на лестничной клетке Терпсихора меня видит, она надувает губы, словно обиженный ребенок.

      – Ты не отвечала на звонки. Где тебя носило?

      Она выглядит свежо и, как всегда, безукоризненно. Бадлон обтягивает изящную фигуру, а широкие джинсы с высокой талией поддерживает ремешок. Вспоминаю, что сегодня вторая из десяти обязательных встреч, которую на этот раз проводит Каллиопа. Мне тоже надо одеться и выглядеть презентабельно. Или хотя бы не так плачевно, как сейчас.

      Бросаю взгляд на часы и облегченно выдыхаю. У меня еще есть время. Вяло извиняюсь и иду обратно в спальню. Надо выбрать одежду, но мне не хочется двигаться. Даже думать о том, чтó мне придется делать следующие несколько часов. Почувствовав мое настроение, сестра тут же следует за мной, и, когда я залезаю под одеяло, осторожно садится рядом на кровать. По нахмуренным бровям понимаю: Терпсихора знает, что эту ночь я провела не одна.

      – Почему не уйдешь от него, Клио? Зачем тебе это?

      Ежусь под ее строгим взглядом и поплотнее закутываюсь в одеяло. Однажды я не смогла прийти на встречу с Зевсом: мне надо было дописать часть летописи, а я не успевала. Он не разговаривал со мной больше пяти лет. Ничтожное время для бессмертных, и все же каждый день растягивался для меня на столетия. Не знаю, как пережила эти годы его холодности. Ихор до сих пор застывает в венах, когда вспоминаю ледяной взгляд Зевса и равнодушие на его прекрасном лице.