– Да-да, – согласилась мисс Рейсс, боязливо отодвигаясь от озадаченного кота. – Вижу, что он настоящий убийца. Уверена, в городе должны действовать какие-то запреты. Агрессивные и злобные домашние животные, представляющие угрозу, должны хотя бы иметь регистрацию. И еще городу стоило бы…
– Кстати, не только ведь птички, – прервал ее Хэмилтон, которого захлестнуло волной безжалостного издевательского садизма. – Еще змеи и грызуны. А сегодня утром он притащил мертвого кролика.
– Милый, – резко сказала Марша, заметив, что мисс Рейсс сжалась в непритворном ужасе. – Некоторые люди просто не любят котов. Никто ведь не обязан разделять твои вкусы.
– Еще мышек, маленьких, пушистых таких, – жестоко добил гостью Хэмилтон. – Десятками прямо. Часть он сам ест – часть приносит нам. А однажды утром принес голову старушки.
Мисс Рейсс панически взвизгнула, в ужасе отдернулась от него, жалкая и беззащитная. Хэмилтон тут же почувствовал укол вины. Проклиная самого себя, он уже открыл было рот, чтобы извиниться, взять назад свою неуместную шутку…
Прямо из воздуха над его головой на него пролился дождь саранчи. Почти погребенный под копошащейся массой, Хэмилтон отчаянно пытался выбраться. Обе женщины и кот застыли, не веря своим глазам. Какое-то время он барахтался, отбиваясь от орды ползучих, кусающих, жалящих насекомых. Потом, выбравшись, он сумел смахнуть их с себя и отступить в угол, тяжело дыша.
– Господь милосердный, – прошептала Марша, пятясь подальше от жужжащей, пульсирующей кучи.
– Что… произошло? – кое-как выдавила из себя мисс Рейсс, не в силах отвести взгляд от горы шевелящихся насекомых. – Это же невозможно!
– Ну, – сказал слабым голосом Хэмилтон, – тем не менее это произошло.
– Но как? – воскликнула Марша. Они все четверо попятились из кухни, подальше от пролившегося потопа из крыльев и хитиновых тел. – Такого просто не бывает.
– И все же это ложится в систему, – измученно и тихо выдавил из себя Хэмилтон. – Пчела – помнишь? Мы оказались правы, кое-что действительно произошло. И все сходится. Все одно к одному. В этом есть смысл.
4
Марша Хэмилтон спала в своей постели. Теплое утреннее солнце желтыми брызгами ложилось на ее обнаженные плечи, на покрывало, на пол из наборной серой керамики. Тем временем в ванной комнате Джек Хэмилтон усердно брился, невзирая на гудящую боль в покалеченной руке. Зеркало, покрытое паром и каплями воды, отражало пенную пародию на его привычное лицо.
К утру дом стих и пришел в себя. Большая часть саранчи, явившейся прошлым вечером, куда-то расползлась; лишь изредка сухой стрекот напоминал о том, что сколько-то насекомых еще осталось в стенах. Все выглядело нормальным. Мимо дома прогрохотал молочный фургон. Марша сонно вздохнула и пошевелилась, не просыпаясь, выпростав одну руку из-под одеяла. На заднем крыльце Дурачок Нинни как раз собирался войти в дом.
Очень осторожно, контролируя каждое свое движение, Хэмилтон закончил бриться, ополоснул