– Но…
– Что тогда, Евгения? На шее моей сидеть будешь? Бес-тол-ко-вая! – отчеканил он, выделяя каждый слог, а затем разорвал газету на клочки и бросил на только что вымытый пол.
Остаток вечера и правда прошёл тихо. Дядя принимал клиентов в своём кабинете, который одновременно являлся и его спальней. Так и не решившись раскинуть Таро для себя, Женя расстелила постельное бельё на узком диванчике в кухне, забралась под тонкий плед. Стрелка часов над столом едва приблизилась к десяти, но негативная аура прошедшего дня так давила, что Жене не терпелось оставить всё позади. Она вытянулась, чуть разведя руки и ноги в стороны, насколько позволяла ширина дивана, и сосредоточила внутренний взор на ступнях, мысленно расслабляя их, затем плавно перешла к голеням, икрам…
Резкий визг звонка заставил её подскочить. Женя едва не рухнула с дивана, а в районе голеностопа что-то подозрительно щёлкнуло.
– Открой! – крикнул из спальни дядя.
– Сейчас, минутку, – отозвалась она, суетясь, пытаясь одновременно растереть ногу и одеться. – Я уже легла.
Звонок повторился снова, а рука никак не попадала в рукав блузки.
«Да что ж такое!»
Хлопнула дверь дядиной комнаты, в коридоре раздались шаркающие шаги, затем лязгнул замок… Женя обречённо замерла – снова испортила ему настроение.
– Константин Игнатьевич, миленький, доброго вечера, – послышался лебезящий голос Розы Ильиничны, соседки из сорок пятой квартиры. – Прошу прощения за столь поздний визит, но я совсем не могу уснуть.
– Оно и неудивительно, бледная ты какая-то, Роза. Давление? Или сонный сбор нужен? Сейчас посмотрю, кажется, у меня оставался мешочек…
– Ой, спасибо, конечно. А я всегда говорила, что ты добрейшей души человек, Константин. Но, понимаешь, дело в запахе. Накурено у нас в подъезде. Чувствуешь? Эта дама, что от тебя вышла, долго потом на ступеньках сидела, слёзы лила да дымила без конца. На замечания не реагировала.
– Расклад у неё не очень хороший, Роза. Есть над чем горевать.
– Я-то понимаю. Но окурки по всей площадке раскидывать – тоже не дело. И салфетки вон. Безобразие.
– Хм, странно. Я ведь просил Евгению прибраться в подъезде.
«Не просил!»
– Ну как видишь…
«И вообще, почему я должна прибираться ещё и в подъезде? Мало ли кто там намусорил! – мысленно возмутилась Женя. – Но проще на меня свалить, чем Розу Ильиничну выслушивать».
Женя так и представила себе, как соседка разводит руками и недовольно кривит губы.
– Вот девка непутёвая! – посетовал дядя Костя. – Вырастил на свою голову.
«Да как же? Да я…»
– Ох, ты бы построже, что ли, с ней. Молодёжь-то, знаешь, какая нынче пошла. Наглая, ленивая и невоспитанная…
«Да что ж ты за… ребуция старческая![5]»
Жене,