Попутно совершается еще одна подмена: стирается разница между старыми названиями, которые действительно представляют собой исторические памятники, и новыми, являющимися элементами пропаганды определенной политической партии. Впрочем, пропаганда тоже факт истории, и новая улица, возникшая на пустом месте, должна называться так, как ее назвали: Новая, Пионерская, Свободы или 4-я улица 8-го Марта. Но противиться возвращению названий, имеющих многовековую историю, – это не забота об истории, а насилие над ней и невежество.
Так что все возражения партийно-советского аппарата в действительности были, как говорится, шиты белыми нитками. Однако все же их пропаганда имела некоторый успех, и нельзя просто отмахнуться от тех москвичей, которые пишут письма в газеты, протестуя против возвращения старых названий улиц, возмущаясь «ненужными огромными затратами», выступают в защиту «оплевываемых» имен борцов за коммунизм. Письма искренние, очень сердитые, не вызывают никакого сомнения в их подлинности. Да, авторы – а это в основном люди старшего поколения: пенсионеры, ветераны партии, ветераны войны и труда – убеждены в своей правоте, но – увы! – не замечают того, что просто повторяют подсказанное партийной пропагандой почти слово в слово, оттого-то многие письма так похожи одно на другое, как были похожи «шедшие от сердца» беседы агитаторов, «доносивших до масс» очередное постановление очередного пленума. На них и опирались горкомовские и моссоветовские деятели.
Действительно, среди печатавшихся в газетах писем, посвященных этой проблеме, наряду с письмами читателей, одобряющих возвращение исторических названий, публиковались и письма читателей, возмущенных этим. «Более всех возвращению названия Хамовнический вал будут рады именно туристы-белоэмигранты», – писал один; «Кагановича на вас нет!» – грозил другой по поводу изменения названий станций метро, видимо, намекая на кровавые расправы, которыми прославился шеф строительства метрополитена; третий возражал против названия Воробьевы горы (названы в 1918 году Ленинскими), потому что «В.И. Ленина все знают, и он лучше, чем какой-то там Воробьев», и тому подобное. Правда, о соотношении количества сторонников того и другого мнения достаточно красноречиво свидетельствует опрос, проведенный в январе 1989 года в районе, носящем имя К.Е. Ворошилова – деятеля, как считалось, из наиболее «любимых народом». «Московская правда» опубликовала итоги: за то, чтобы район назывался Ворошиловским, проголосовало 15 процентов жителей, против – 75.
Новый состав Московского Совета, избранный в 1990 году, обнаружил больше понимания проблемы возвращения исторических названий, и 5 ноября этого года президиум Моссовета утвердил первый пакет предложений Комиссии. Но полный список и тогда показался слишком большим и пугающим, поэтому на первый случай его ограничили 27 названиями.
Этот список был опубликован в московских газетах 6—7 ноября, и в эти,