Пушки острова Наварон. Алистер Маклин

какой именно посторонний звук две минуты назад прорвал оболочку сна, заставив его мгновенно очнуться и вскочить на ноги. И вот он снова возник, этот звук, трижды раздавшийся в течение трех секунд. Пронзительная трель свистка прозвучала повелительно и, отразившись от склонов горы Костос, умолкла, покатилась эхом вниз. Отпрянув назад, Андреа спустился на дно овражка.

      Полминуты спустя он вновь очутился у кромки овражка, прижимая к глазам окуляры цейсовского бинокля. Нет, он не ошибся. По склону Костоса растянутой неровной цепочкой медленно поднимались двадцать пять – тридцать солдат, осматривая каждую впадину, каждую груду камней. На каждом солдате белый маскировочный халат с капюшоном, но даже с расстояния двух миль обнаружить их было несложно: у каждого из-за спины торчали лыжи; заостренные их концы, черневшие на фоне снежного покрова, качались, когда солдаты, словно пьяные, спотыкались и падали на скользком склоне. Время от времени немец, находившийся у середины цепочки, взмахивал альпенштоком, видно давая какие-то указания. Он-то и свистел, догадался Андреа.

      – Андреа! – послышалось из пещеры. – Что-нибудь случилось?

      Обернувшись, грек прижал палец к губам. Заросший щетиной, в мятой одежде, Мэллори тер ладонью налитые кровью глаза, пытаясь окончательно прогнать сон. Повинуясь жесту Андреа, капитан захромал в его сторону. Каждый шаг причинял боль. Стертые в кровь пальцы распухли и слиплись. С тех пор как он снял ботинки с часового, новозеландец не разувался, а теперь и вовсе не решался взглянуть, что у него с ногами… С трудом вскарабкавшись по склону овражка, он опустился на снег рядом с Андреа.