Он смолк. Мистер Блум перевел взгляд с его сердитых усов на кроткое лицо мистера Пауэра, потом на глаза и бороду Мартина Каннингема, которые солидно покачивались. Шумливый человек, своевольный. Носится со своим сыном. И правильно. Что-то после себя оставить. Если бы Руди, малютка, остался жить. Видеть, как он растет. Слышать голосок в доме. Как идет рядом с Молли в итонской курточке. Мой сын. Я в его глазах. Странное было бы ощущение. От меня. Слепой случай. Это видно тем утром на Реймонд-террас она из окна глядела как две собаки случаются под стеной не содейте зла. И сержант ухмылялся. Она была в том палевом халате с прорехой, так и не собралась зашить. Польди, давай мы. Ох, я так хочу, умираю. Так начинается жизнь.
Потом в положении. Пришлось отменить концерт в Грейстоуне. Мой сын в ней. Я мог бы его поставить на ноги. Мог бы. Сделать самостоятельным. Немецкому научить.
– Мы не опаздываем? – спросил мистер Пауэр.
– На десять минут, – сказал Мартин Каннингем, посмотрев на часы.
Молли. Милли. То же самое, но пожиже. Ругается как мальчишка. Катись колбаской! Чертики с рожками! Нет, она милая девчушка. Станет уж скоро женщиной. Маллингар. Дражайший папулька. Студент. Да, да: тоже женщина. Жизнь. Жизнь.
Карету качнуло взад-вперед и с ней четыре их тулова.
– Корни мог бы нам дать какую-нибудь колымагу поудобней, – заметил мистер Пауэр.
– Мог бы, – сказал мистер Дедал, – если бы он так не косил. Вы меня понимаете?
Он прищурил левый глаз. Мартин Каннингем начал смахивать хлебные крошки со своего сиденья.
– Что это еще, Боже милостивый? – проговорил он. – Крошки?
– Похоже, что кто-то тут устраивал недавно пикник, – сказал мистер Пауэр.
Все привстали, недовольно оглядывая прелую, с оборванными пуговицами, кожу сидений. Мистер Дедал покрутил носом, глядя вниз, поморщился и сказал:
– Или я сильно ошибаюсь… Как вам кажется, Мартин?
– Я и сам поразился, – сказал Мартин Каннингем.
Мистер Блум опустился на сиденье. Удачно, что зашел в баню. Ноги чувствуешь совершенно чистыми. Вот только бы еще миссис Флеминг заштопала эти носки получше.
Мистер Дедал, отрешенно вздохнув, сказал:
– В конце концов, это самая естественная вещь на свете.
– А Том Кернан появился? – спросил Мартин Каннингем, слегка теребя кончик бороды.
– Да, – ответил мистер Блум. – Он едет за нами с Хайнсом и с Недом Лэмбертом.
– А сам Корни Келлехер? – спросил мистер Пауэр.
– На кладбище, – сказал Мартин Каннингем.
– Я встретил утром Маккоя, – сообщил мистер Блум, – и он сказал, тоже постарается приехать.
Карета резко остановилась.
– Что там такое?
– Застряли.
– Где мы?
Мистер Блум высунул голову из окна.
– Большой канал, – сказал он.
Газовый