Следом за ним слуга нес длинный короб, украшенный золотом, нес бережно, как драгоценность.
– Это скипетр? – спросил отец.
– Да, это он. Неужели ты полагал, будто я приду без него? – Голос Агамемнона был таким же мрачным и безрадостным, как весь его облик.
Отец отвернулся, чтобы приветствовать второго гостя, младшего брата Агамемнона.
– Менелай, благородный муж, добро пожаловать в мой дом.
– Благодарю тебя, царь.
Менелай. Так я впервые увидела его. Как и брат, он был широкоплеч и мускулист. Но волосы рыжевато-золотистые, густые и волнистые, как львиная грива. Губы охотнее складывались в улыбку, чем угрюмо сжимались. Глядя на него, с трудом верилось, что и над ним тяготеет страшное проклятие.
– Я прибыл, уважаемый царь Тиндарей, чтобы поддержать брата в желании получить руку царевны.
Голос решительный, но не грубый, правда, очень низкий, отчего его обладатель казался крупнее, чем на самом деле, но его звук внушал уверенность.
– Что-то я не понял, – сказал отец. – Ты тоже жених?
– Слишком часто в нашем роду братья враждовали между собой, слишком много горя это принесло. Довольно. Я хочу только присоединить свой голос к голосу брата.
Он склонил голову в официальном поклоне и тут увидел меня. Он замер, как все при виде меня. Как все, не мог оторвать глаз. Каждый, кто переступал порог дворца, проходя мимо членов царской семьи, около меня застывал. Одни начинали заикаться. Другие теряли дар речи.
Менелай слегка улыбнулся и, не сказав ни слова, прошел мимо вместе со своим слугой.
Я была благодарна ему за это молчание. «Спасибо тебе, спасибо», – повторяла я про себя, исполненная признательности.
Мое желание сбылось: отныне я выходила к людям без покрывала. Оказалось, это не столь уж приятно. После того как гости при виде меня повели себя так, будто видят привидение, я стала смущаться, потом раздражаться, потом злиться. Отсутствие покрывала сковывало меня гораздо больше, чем его наличие. Но ведь я так долго добивалась того, чтобы его снять!
Женихи тянули жребий, в каком порядке они будут представляться царевне. Никто не хотел быть первым. У того, кто появляется на сцене ближе к концу, больше шансов на успех. Если в театре у последних участников менее завидное положение – публика устала и утратила интерес, – то в данной ситуации все наоборот. Того, кто представится первым, Клитемнестра успеет забыть к моменту принятия решения.
Первым выпало идти Эвгиру, молодому царю Немеи. Он держался с изяществом и достоинством. Рассказал о родной Немее, о немейской долине, добавил, что находится она достаточно далеко от Спарты, чтобы Клитемнестра почувствовала новизну новой родины, и в то же время достаточно близко, чтобы не чувствовала себя оторванной от старой.