– Это всего лишь печенье. В нем нет ничего особенного.
Он положил сверток и взял одно. Поднес его к лицу, внимательно разглядывая.
– Откуси кусочек.
Он прищурился, недоверчиво взглянув на нее. Неужели он думал, что она могла отравить его? Богиня, что же с ним произошло? Какую жестокость он пережил, чтобы стать таким? Решимость охватила ее: хотелось показать ему, что жестокость – это далеко не все, что есть в этом мире.
Рэйв будто прочитал ее мысли: недоверчивое выражение пропало с его лица.
Он откусил печенье.
Она замерла, перестав дышать. Ожидание его реакции на глупое печенье было самой волнующей вещью, случившейся с ней за многие годы. Рэйв прожевал, слегка хмурясь.
Его глаза округлились. Он посмотрел на нее, глотая.
– Тебе нравится?
Она сгорала от нетерпения. Ей нужно было знать.
Он посмотрел на печенье, снова на нее. А затем улыбнулся.
Уголки его рта изогнулись вверх. А глаза… улыбка светилась в них. Пламя на глубине словно вспыхнуло ярче, и в уголках век появились морщинки. У Хэрроу перехватило дыхание.
Она невольно улыбнулась так широко, что заболело лицо.
– Тебе нравится?
Он кивнул. Она ухмыльнулась.
– Мне тоже. Это мои любимые.
Рэйв взял печенье из салфетки и протянул ей.
Ее улыбка исчезла. Хэрроу уставилась на протянутую руку: ее душили чувства. Рэйва держали в клетке, как животное, и все же его первым желанием было поделиться с ней лакомством. Его улыбка была такой искренней и наивной, что при взгляде на него сердце Хэрроу будто сжала невидимая рука. Как Сализар мог с ним так поступить? Как мог кто-то желать ему зла?
Он потряс печеньем, напоминая ей взять его.
Она приняла его дар и проговорила, сглатывая ком в горле:
– Спасибо.
Они ели в тишине, глядя друг другу в глаза. Ее кожа пылала от интенсивности его внимания, и все же это казалось… приятно. Когда печенье закончилось, они съели фрукты, маффины, вафельные рожки и сыр.
Она передавала ему еду, давая время изучить, и он, попробовав, передавал ей кусочек, чтобы поделиться. Он не произносил ни слова. Но ему и не требовалось: каким-то образом она прекрасно его понимала.
Когда они закончили, Хэрроу вытащила из сумки старую книгу сказок Видящих и предложила почитать вслух, чувствуя себя глупо. Он кивнул, и она прочла ему половину книги. Она оставалась с ним, пока свеча не превратилась в лужицу воска, а палатка окрасилась серым утренним светом. Встало солнце. Хэрроу поняла, что пора уходить.
Поднявшись на ноги с того места, где она сидела спиной к клетке Рэйва, чтобы тот мог читать поверх ее плеча, она сложила вещи в сумку.
Потом повернулась к нему и неуверенно улыбнулась:
– Хочешь, я приду и завтра?
Казалось, он колеблется. Ее сердце упало. Она думала, что он радовался ее компании, но возможно, он предпочел бы, чтобы его оставили в покое?
Рэйв прервал ее мысли, сказав:
– Это небезопасно.
От