Наилучшее – сохранить государство врага в целости, на втором месте – сокрушить это государство. ‹…› Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего. Не сражаясь, покорить чужую армию – вот лучшее из лучшего.
Три посыла Сунь-цзы дают нам общее представление о стратегировании как о логической последовательности стратегической деятельности. Их можно интерпретировать как:
1) не дай замыслам противника превалировать над твоими;
2) мешай противникам объединяться, создавай свои коалиции;
3) не можешь достичь первого и второго – иди напролом, стараясь победить.[11][12]
В настоящей книге будет много отсылок к замыслам и коалициям сопричастных и мало о прямых противоборствах. Ибо война, выигранная без боя – идеальная война!
Я не преследую цель сделать полный экскурс в историю стратегий, поэтому в качестве ключевых реперов назову нескольких авторов, чьи постулаты легли в «портфель» методов стратегирования XX–XXI веков.
Военных консультантов для военачальников/государей – лидеров государств (а государи всегда были и будут верховными военачальниками и распорядителями судеб верноподданных) хватало всегда, и отголосков теорий о стратегиях, тактиках, стратагемах в истории предостаточно. Однако вторым после Сунь-цзы выдающимся циничным классиком стратегического консалтинга как в военной, так и в политической науке, по моему убеждению, следует считать Никколо Макиавелли[13].
Ниже, в подразделе «Стратегии социально-экономического развития», я много внимания уделю его «письму к государю». Здесь же скажу лишь о том, что вплоть до XX века всякие стратегии были военными, а политики – завоевательными! Поэтому Макиавелли написал «Государя» как послание потенциальному патрону, которого он видит вероятным властителем подлежащих завоеванию территорий.
Удивительно, насколько Макиавелли, отделенный от Сунь-цзы двумя тысячами лет и десятью тысячами километров, вторит мэтру, словно учился на его трудах (откуда бы! Коварство и обман, хитрость и маневр, союзы и уловки… и избежание военных действий до последней возможности. И даже манера обращения к государю у него аналогична. Но подробности позже.
Петр Румянцев[14] и Александр Суворов[15]
«Румянцев тем и замечателен, – пишет его биограф Бантыш-Каменский[16], – что, призванный к боевой деятельности в высших сферах, он первым проявил и на театрах