За ужином мама еще что-то рассказывала об очередной квартирантке Ольги Евсеевны, но Валентина новость не заинтересовала. Он поел и снова скрылся в «норе».
А ночью мама умерла.
Три дня в прежде тихой квартире непрестанно сновали какие-то люди и звучало слово, похожее на название музыкального инструмента – тромбоэмболия.
К оглушенному Валентину подходили с соболезнованиями знакомые и незнакомые мужчины и женщины. Высокая, красивая девушка с длинными черными волосами представилась: «Я Таня Алфеева, твоя соседка. Хочешь, помогу? Если надо, конечно». Кажется, он кивнул, не вникая в сказанное ею.
Таня взяла Валентина за плечи, встряхнула и, пристально глядя в глаза, скомандовала: «Не раскисай! Соберись! Ты ведь мужик! Или нет?» То ли магнетизм черных женских глаз подействовал, то ли жесткие слова, то ли встряска, от которой голова дернулась так, что в шее хрустнуло, но Валентин вдруг будто очнулся от морока.
Вопрос, мужик он или нет, смутил его до жара. Не только женщины у него никогда не было, но даже поцеловать ту, которую давно хотел, он пока не решился. Валентин вспыхнул и отвернулся. Однако отделаться от черноглазой соседки оказалось непросто.
Под напором Тани Валентин окончательно включился в скорбные дела и смог, наконец, куда надо позвонить и с кем надо договориться о погребении.
На кладбище она стояла рядом, поддерживала под руку. На поминках в кафе заботливо подкладывала еду. И подливала – впервые в жизни Валентин пил водку. Захмелел быстро и тяжко. Как добрался до дома, не помнил.
Проснувшись на рассвете, долго не мог сообразить, почему спит голый не в своей постели, а в маминой. И что это за женщина лежит рядом с ним…
Таня не дала развиться в нем недоумению, смущению, стыду. Она умело обволакивала его всем телом, пробуждая желание. Валентин вначале робко, потом все смелее и сильнее сжимал теплую, мягкую, податливую, как пластилин, женскую плоть, вминал в нее свою боль утраты. Потом снова уснул и только к обеду пробудился уже в совершенно другую жизнь.
На второй день после похорон Лидии Васильевны Таня принесла свои вещи к Валентину:
– Раз уж мы вместе спим, то будет разумно и вместе жить. Так? И тебе хорошо – я могу прибрать, приготовить, и мне – не надо платить Ольге Евсеевне. Так?
Валентин не нашелся, что возразить.
Через пару месяцев Таня продемонстрировала ему тест на беременность. Объяснила, что означают две полоски, и поставила условие:
– Или наш ребенок родится в полной семье, или я иду на аборт!
Ребенок! Валентин молчал ошеломленно. Растерянный вид никак не отражал сумасшедший вихрь эмоций, бушевавший в нем. Он сделал… Это не поделка, не пластилиновая фигурка, это… Человек! Он сотворил человека! Как Бог. Настоящего, живого человека! Таня хочет убить его! Нет!
– Нет!