Кладовщик. Константин Иванович Кизявка

столь знойным, пусть даже и показным, радушием, я шагал домой и не узнавал Батайск – вроде бы «тот же лес, тот же воздух и та же вода», но какое всё милое и приятное! Пахучие клейкие почки на деревьях, понимающие глаза прохожих, ясное синее небо, ласковое нежаркое весеннее солнышко… Работа в книжном стала ближе. Я сделал первый шаг. Где-то Артём прав, меняется мир, хотя уместнее поставить другой вопрос – надолго ли и не грядут ли на смену уходящему бессмыслию внешне новые, но по сути всё те же зыбкие тени платоновской пещеры?

      7. Прощание с педагогикой

      Последнюю подпись в обходном листе ставила библиотекарь Алевтина, женщина, даже по моим меркам, в возрасте.

      – Уходите? – спросила она, как будто мой ответ мог как-то отменить написанное на бумажке.

      – Ухожу.

      – А ведь у нас, Алексей Иванович, есть две ваши книги.

      – Где у нас?

      – В библиотечном фонде.

      – Неожиданно.

      – Что ж тут неожиданного, в Батайске не так много писателей. Некоторые вас помнят.

      Прозвучало немного похоже на угрозу, мол, помнят, найдут. Я улыбнулся.

      – Разве это книжки, так, недоразумение.

      – Ну не скажите, «Сладкий дым забытых костров» мне очень понравился. Знаете, я даже что-то набоковское в этом увидела.

      – Спасибо.

      – Куда теперь? – библиотекарь поставила печать.

      – Не знаю, скорее всего, в торговлю.

      – Мир катится в бездну. Писатели, педагоги… все в торговлю. Что нас ждёт? Не понимаю.

      Мои ястребы из 21-й группы были злы и обижены. Я собрал их в нашем кабинете и сказал, что ухожу уже сегодня.

      – А давайте мы набьём директору морду, – неожиданно предложил Толик Лушенко, – он сразу передумает вас увольнять.

      Остальные одобрительно загудели.

      – Не стоит, – усмехнулся я, – это ничего не изменит. Лучше заглядывайте в гости иногда.

      И обнял каждого на прощание, что по меркам российской педагогики наверняка тянуло на махровое панибратство, впрочем, мне в тот момент было всё равно.

      В приёмную, когда я сдавал обходной, из своего кабинета выглянул директор:

      – Алексей Иванович, зайди на секундочку!

      Я зашёл.

      – Ты забери заявление, – сказал он задушевно, – ну погорячился я, с кем не бывает, ты пойми правильно, не туда тебя занесло.

      Я вспомнил разговор с Андреем Андреевичем и ответил не менее задушевно:

      – Понял я, Савелий Аркадьевич. Друзья объяснили. Я ж не со зла. По неопытности.

      – Вот видишь, ты понимаешь, так что уже давай как-то забудем плохое, ты заявление забери у секретаря и к работе приступай.

      – Не получится, я уже в торговлю устроился. Ждут меня там. Не могу обмануть протянувших руку помощи в трудную минуту, понимаете?

      – Понимаю, но ты подумай хорошенько, тут уже всё везде знаешь, а там неизвестно, какие такие заморочки.

      – Нет, Савелий Аркадьевич, поздно уже.

      – Ну смотри, дело, конечно, твоё.

      Мы обнялись, как старые добрые друзья, я забрал документы и трудовую у грустной Лерочки