Утро следующего дня было таким дня лучезарным и теплым, как и предыдущий день. В школьных стенах царил шум и гам, школьная жизнь кипела: стоял гул на школьной перемене от пересвистов и разговоров, что Дарья на какое-то мгновение перестала слышать все происходящее четко и ясно. Но она решила для себя сразу точно и бесповоротно – она никогда не будет тем самым учителем – цербером, каких она помнила со своей школьной скамьи. Ей всегда было очевидным, что путь к сердцу ребенка можно выстроить, прокладывая ступеньки, основывающиеся на любви и доверии.
Проходя по школьному коридору, она то и дело останавливала бегущих по нему мальчишек, пытаясь поговорить сними, но те ли одергивали её руки и бежали снова, как будто не слыша её голоса и её призыва быть осторожнее. Тихий голос Дарье, ее кротость и нежность в ее бархатном тембре не могла смениться на раскаты грома. Она просто не могла этого себе позволить.
В конце коридора завиднелась фигура директрисы. Раиса Ивановна была женщина грузная, но очень симпатичная. Её седоватые волосы делали ее лет на пять старше собственного возраста, но она как будто и не пыталась придать им неестественный цвет, а оставила своё серебро и небрежно укладывала челку назад.
По коридору тотчас же пронесся строгий голос директрисы и все как будто бы замерли на мгновение. Воцарилась тишина, из открытых окон стал доносится шум от автомобилей. Дети очень быстро и четко среагировали на громкий голос директора. Дарья, будучи совершенно не опытным педагогом, окаменела и не могла пошевелиться. Вопрос повис в воздухе – на ее призывы и мольбы быть тише не последовало ни единой реакции, но стоило