– Виноват, товарищ полковник, я допустил оплошность, и это моя вина, – немножко запинаясь от волнения, произнёс я.
– Что устав нарушил – это плохо, а вот что друга не предал – это хорошо, – сказал по-отечески полковник Бушков. И как пришли с хитрыми искорками в глазах, так же и ушли командир части и замполит, два друга, два фронтовика. И меня тут осенило: так они меня просто развели, развели как молодого воина.
И скоро грянул гром: на следующий день, на утреннем разводе роты на занятия, командир роты капитан Поздняков доложил об этом инциденте и приказал старшине объявить мне три наряда вне очереди. Так я залетел на целую неделю дежурным по роте, так сказать, через день на ремень. Только спустя много времени, когда служить-то осталось немного и когда мы с командиром роты стали почти друзьями, он признался, что ничего такого тогда не было, просто среди офицеров полковник Бушков посмеялся, как они посетили вторую роту и легонечко поставили дежурного в неудобное положение, то есть развели. Да, командиры наши тоже любят иногда подшутить.
Тихий шелест страниц, негромкие разговоры солдат на повседневные темы, бюст Ленина на постаменте и много разных книг, журналов и подшивок газет на стеллажах и столах, разноцветные брошюры и буклеты на военные темы, красное знамя в углу – так выглядела наша ленинская комната в ротной казарме, или проще – красный уголок. Здесь можно было легко уединиться в личное время от повседневной суеты армейской службы и углубиться в чтение любимых книг, что и делали многие солдаты и даже ротные офицеры, или поиграть в шашки и шахматы и выигрывать, невзирая на должности и звания.
Сегодня было даже тише, чем обычно, потому что мы уже битый час играли в шахматы со своим командиром роты, и никто не собирался сдаваться. Большая команда любителей собралась вокруг нас и молча наблюдала за нашей игрой, обыгрывая каждую новую ситуацию и переживая за тот или этот ход, издавая лёгкий шум.
Не так давно прошли два шахматных турнира: первый – между командами военных частей гарнизона, где мы заняли первое место, и второй – между сборной командой гарнизона и командой города Фюрстенвальде, где базировался наш гарнизон. Трое из четверых шахматистов нашей сборной, выставленной против немецкой команды, были из нашей части, и я в том числе. Так получилось, что самая длинная партия оказалась моя, и обе команды, включая болельщиков, сгрудились вокруг нас – меня и моего соперника, импозантного немца старше средних лет Ганса Дитриха. Счёт между командами был равный, и всё зависело от результата нашей партии. Минимальное преимущество, как сдвоенная пешка у соперника, давало мне шанс на выигрыш, и я его использовал. Я стал героем дня, и хоть на короткое время, но это было очень приятно.
С удовольствием вспоминая недавнее прошлое, я старался не отвлекаться от текущей игры. Наша партия с командиром роты затягивалась, и я, чтобы быстрее закончить игру, начал делать более острые атаки, одна из которых предполагала