– Не совсем. Ведь можно перенести меня в десятое число, и я просто не пойду по этой улице или вовсе не приеду в Москву…
– И позволишь этим мерзавцам безнаказанно изувечить фронтового друга?! Не верю. Ты туда не только сам прибежишь, но еще с десяток друзей приведешь! Ну а вообще, это несерьезно. Нельзя посылать человека в прошлое состоявшейся реальности. Я уже говорил, что это вызывает схлопывание времени. В данном случае образуется временная петля между 10 и 11 сентября, а это – катастрофа для твоей фазы.
– Нельзя ли подробнее? Может быть, этого можно как-то избежать?
– К сожалению, подробности слишком сложны. Придется тебе поверить на слово. Впоследствии я дам тебе посмотреть на то, что творится в закольцованной фазе. Сейчас твои нервы этого просто не выдержат. Ну, это к слову. Ты понял, что тебя в твоем времени уже нет?
Я задумываюсь: “Да, меня в моем времени уже нет. Эх, Андрей, Андрей, как это ты так неаккуратно лишил меня последнего шанса поспорить… Хотя какая уж тут аккуратность… С другой стороны, чья бы корова мычала, сам-то я не больно аккуратно обошелся с его жизнью в 41-м… А что, если…”
– А что, если мне вернуться в 41-й год?
– То есть? Ты ведь там тоже погиб.
– В таких делах всякое может случиться. Отбросило меня взрывной волной, вот и уцелел…
Магистр до того ошарашен, что даже не сразу находит, что сказать. Раза два он беззвучно, как выброшенная на берег рыба, открывает рот, наконец его прорывает:
– Андрэ! Опомнись, от твоего тела даже похоронить нечего, ты же на атомы разлетелся. Да если бы и случилось так, как ты говоришь, что там было взрывной волне выбрасывать? То, что у тебя ноги заживо сгорели, я не сомневаюсь. Так куда нам тебя вселять прикажешь?
Я с сомнением качаю головой. Магистр свирепеет:
– Ну, не хотел я этого, думал поберечь твои нервы, но раз ты такой настырный, смотри!
Он пробегается пальцами по клавиатуре.
– Запись фазы 136/2415-1801 DC от 26 октября 1941 года, объект наблюдения: Андрей Алексеевич Злобин, капитан ВВС.
Снова загораются два экрана. У меня подкашиваются ноги, и я сажусь прямо на пол.
– Смотри, смотри! – орет Магистр. И я смотрю, смотрю на свой последний бой в небе над Рославлем.
Все-таки Магистр в какой-то мере садист. В течение суток дать человеку третий раз пережить свои последние минуты – это уже слишком.
Вот она, воздушная свалка… вот на первом экране в хвост “пешке” заходит “мессер”, и тут же он начинает резко увеличиваться, а на втором экране видно, как мой “Як” вываливается из строя и идет на перехват. На первом экране “Мессершмит” вот-вот откроет огонь по “пешке”, а через мое левое плечо виден второй “мессер” у меня в хвосте, уже довольно близко. А на втором экране он в еще более опасной позиции, чем я тогда это оценил. Крик Шорохова, перекрывающий рев мотора: “Андрей! “Мессер” в хвосте! Мне не достать! Уходи!”, мой ответ: