– Неужели – сын Игнатьевны?
«Во время нашего вынужденного совместного путешествия Аркадий все время говорил, хотя это было не очень характерно для обычного тракториста. Наверное, боялся пауз, к тому же все заметнее проявлялось действие алкоголя. Аркадий все чаще в свою хаотическую речь вставлял комплименты: «Как моя мама хотела бы, чтобы вы были ее невесткой. Я-то понимаю, что это вряд ли…» А я все больше молчала, размышляя о своем».
– Да, уважал я вашу матушку. Даже больше – нравилась она мне. Сейчас уже можно признаться. Однако шансов у меня не было никаких! Она была ученая, при серьезной должности, а я еле семь классов осилил. Промасленный тракторист не был ей интересен. Но сейчас с удовольствием поговорил бы с ней.
Василий поставил на стол плоскую бутылку коньяка:
– Мамы нет уже два года.
Аркадий застыл на пару мгновений и вдруг как-то неуклюже махнул рукой перед глазами, как бы избавляясь от паутины. Потом вытащил из-под тряпья пару стаканчиков, которые оказались разными, и виновато посмотрел на Василия.
– У меня тут гостей не бывает. Уже и не вспомню, когда последний раз заходил кто-то. Сосед ближайший какой-то странный, с довольно мутной биографией. Сидел, наверное, если судить по наколкам. Я, честно говоря, побаиваюсь его. Чудно: волка или кабана дикого не страшусь, а как уставится он своими зэковскими зенками – холод по спине.
Выпил, причмокнул.
– Вещь, конечно, но я к своей привык, – и он, крякая, начал рыскать в древней тумбочке, покрытой пышными разводами трещин.
– Не надо, дядя Аркадий. Пока хватит, а потом попробуем и вашу домашнюю.
– Ты не думай! Она у меня – ого-го! Ваш коньяк с красивыми звездами не докажет!
Василий вспомнил, как долго мечтал об этом моменте, когда сможет неспешно заполнить всю недосказанность маминой зеленой тетради. Теперь же любопытство сменилось страхом в ожидании невозможного знания. Кроме того, его долгожданный источник, это высохшее, неизвестно на чем держащееся тело, не выдержит больших доз. Однако пока посветлевший лицом и даже несколько приободрившийся Аркадий заговорил вполне связно:
– Да, сейчас уже можно сказать! Было-было у нас одно свидание. Не подумай чего – просто прошли вместе, наверное, километров семь…
На лице Аркадия медленно проявлялась мечтательная, почти юношеская, несколько разгладившая скулы улыбка.
– Уже не помню, почему она оказалась там, далеко от дома, без машины. А я возвращался, конечно, уже хорошо подогретый – праздновали чего-то…
Аркадий автоматически потянулся к стаканчику, хотя, судя по глазам, уже находился там, в той сентябрьской ночи.
– Я любовался ею в лунном свете и все старался красиво говорить, но выходило слабо…
«Меня раздирали самые противоположные чувства. Я, конечно, была раздосадована, что этот Аркадий помешал моим планам. Но вместе с тем где-то глубоко созревало новое чувство, подсказывающее, что этот заурядный,