Много лет назад вполне успешно Вера выстроила взаимоотношения с местной Медакадемией, и это ее очень спасало. В других отделениях с обеспеченностью кадрами была совсем катастрофа. Но несмотря на периодическую нехватку персонала, Вера не держала откровенно не желающих работать медсестер. Спокойная обстановка в отделении была важнее. Даже если эта обстановка всю жизнь строилась на ее собственных недосыпах, честно заработанных деньгах и нервах.
Вера брела по коридору, дошла до сестринской, расписалась в журнале и тогда заметила, что не хватает одной подписи.
«Только бы не зареветь. Только бы не закричать».
Вдох – выдох. Вдох – выдох.
Всю пятиминутку старших медсестер Вера просидела словно натянутая струна. Все разговоры, обсуждения проходили сквозь сознание, не задерживаясь. Блокнот она так и не раскрыла, понимая, что не сможет и буквы написать. Единственным спасением было представить, что она сейчас не в душном кабинете, набитом людьми, а в лесу, где вокруг только деревья. Толстые, тонкие, корявые и стройные. Двигают своими ветками – руками, шелестят что-то на своем языке и мечтают о солнце. Обычно, чтобы успокоиться, люди рисуют в воображении морские волны, но у Веры с водой тяжелые отношения, и она всегда вспоминала лес. Стоит себе спокойный и величавый, никто его не трогает, и все только благодарят за тишину и чистый, пьянящий воздух.
– Кого напряжешь новости об отделении писать в контактах этих? – повернулась к ней Людмила Сергеевна, старшая медсестра неврологического отделения, имея в виду популярную социальную сеть. Людмиле до пенсии оставалось лет шесть, и она боялась летучек и собраний больше потому, что уже просто не успевала за всеми современными новшествами. И вздыхала всегда громче всех. – Или опять все сама?
Вера просто пожала плечами. Может и сама, ей не впервой. Только она все прослушала, придется потом вникать. Пятиминутка закончилась, и все заметно расслабились, зашептались, стали обмениваться новостями. На все это у них было ровно десять минут, после которых Василина Николаевна три раза стучала о стол пальцем с всегда аккуратным маникюром.
– Голова раскалывается. И тяжело как-то, сил нет. Устала я, девочки.
Вера сама не поняла, как у нее это вырвалось. И вырвалось практически в полной тишине. И она поймала на себе недоверчивые взгляды. И поняла, что подсознательно ждет сочувствия и поддержки. Она сама старалась помочь своим коллегам и делом, и советом,