Было жалко ее, такую красивую, такую наивную… Сначала было просто жалко, и все… Мы встречались несколько раз. Почему молодому холостому офицеру нельзя встречаться с чеченкой? Кто может запретить?
Запретить не могли, но встречами заинтересовались…
Началось все буднично…
Я занимался самым нудным на свете делом – разрабатывал новую «методичку» для занятий в ротах. Моя работа в службе радиохимической защиты сводилась не только к проведению собственно занятий и тренировок, но и к многочисленным отчетам, писать которые должен был вообще-то подполковник Санников, мой начальник службы. Но писать он не любил, и потому полностью передоверил это дело мне. А что такое отчеты? Отчеты, по большому счету, это предоставление в верхние инстанции методик, согласно которым занятия проводятся. Вот подполковник и засаживал меня регулярно за написание «методичек». Санников вообще нашел, что я делаю это «почти, как писатель», и сам «методички» даже не читал…
Как раз во время такого нудного занятия ко мне в тесный кабинет заглянул заместитель командира дивизии по воспитательной работе полковник Бутырский. Почти по-свойски почему-то заглянул, хотя раньше я не был избалован вниманием командования.
Я, естественно, встал при его появлении. Полковник рукой махнул, пресекая попытку доклада. Но рассматривал меня при этом внимательно. Так внимательно, что я не мог не обратить на это внимание, и невольно сам себя оглядел, желая узнать, все ли у меня в порядке с формой…
Полковник усмехнулся.
– Ты, старший лейтенант, подполковника Магометова знаешь?
– Никак нет, товарищ полковник.
– Ладно… Главное, что он тебя знает… Это из местного управления ФСБ, старший опер… Он очень желает с тобой пообщаться…
Я даже плечами пожал, потому что не понимал, какая причина у опера из ФСБ напрашиваться на тесное знакомство со мной.
– По какому поводу?
– Он мне не сообщает, какие у него поводы… Запросил на тебя данные для привлечения к оперативной работе… К своей работе… Я подготовил, командир подписал… Сегодня Магометов придет к тебе побеседовать… Осторожнее… с ним будь… О делах в дивизии, если спрашивать будет, так и заявляй, что имеешь приказ не разговаривать… Если что-то постороннее, мы с командиром возражений не имеем… Сотрудничай, на здоровье…
Но прозвучало это явно неодобрительно. Настолько неодобрительно, что я тут же рассудил так, как должен был рассудить офицер воздушно-десантной дивизии, которому и в своей собственной службе забот хватает. Одну «методичку» написать так, чтобы она не походила на