Как только Рубина с Колей вернулись, порог переступили, мать Коли Роза с беспокойством громко спросила:
– Где вас носит? Давно пора уже ужинать и спать!
Судя по всему, назревал очередной скандал, но Сандро посмотрел на неё строго, и резко оборвал:
– Штыл! Ничего, пусть парень узнает всё цыганство! Или ты хочешь посадить его возле своей юбки?
Роза не посмела сказать больше ни слова возмущения старшему цыгану в доме, поджала губы, и вместе с Лилой, продолжая молча выражать недовольство лицом, резкими движениями, начала собирать на стол…
Вскоре после ужина в доме погасили свет, все улеглись по своим местам спать, минута за минутой постепенно окунаясь в мягкую дремоту.
Часть 3. «Сказка про братьев»
И вот снова Рубина с правнуком Колей на прежнем месте на поляне неподалёку от реки. И снова им пляшет свой страстный танец огонь, пытаясь осыпать колкими жгучими искрами, окутать дымом, пропитать своим духом. Снова смеркалось. Заканчивался ещё один летний день…
Рубина снова взялась за трубку, и, хорошо зная любопытство правнука, нисколько не удивилась, когда он снова и снова настойчиво попросил рассказать ему что-нибудь ещё. В отличии от Коли, правнуки Витя и Алмаза росли современными ребятами, и интересы у них были свои. А вот Коля с удовольствием слушал разные байки своей бабушки. И пёс Гамбо вслед за любимым хозяином прибежал, снова растянулся, подставляя погладить свой живот.
Рубина не удержалась, от души засмеялась:
– Что, никак, интересно стало? Ну, коль так – слушай ещё… Не совру ни словом, тэ хасёл мро шэро! (пер.: пропадёт моя голова!»). Жили на свете три брата. Старший и средний – обычные цыгане, а вот младший у них – дурак дураком. Ни к чему таланта у него не было. Однажды старший брат спрашивает младшего: «-Дорогу на мельницу знаешь?» Тот мотнул головой, и говорит: «-Знаю». «-Нам, покуда, дела свои делать надо, а ты бери барана, и отведи мельнику. Он купить его хотел. Деньги, как договаривались, с того гаджё возьмёшь, и возвращайся домой. Полэс, или нат?» «-Понял тебя, брат. Иду.» – отвечает дурак. Взял он того барана, и отправился в путь. А дорога та не близкая на мельницу. Привязал барана к пню, сел, отдыхает. И почудилось вдруг дураку, будто ходит кто-то рядом. Не то зверь лесной, не то разбойник какой. Страшно ему, морэ, тут стало. А деваться то уже теперь некуда, раз больше половины пути прошёл. С испугу крикнул: «-Кто здесь?». Баран испугался крика, заблеял: «-Мэ- э-э!». (пер. по цыг. «мэ» – «я»). Тут дурак почесал затылок, и говорит неведомо кому: «-Я понял, что ты! Чего же