Посмотрелась и пришла в ужас. Мне показалось, что к моим годам накинулся еще десяток. С самого начала я знала одно, что мне просто бессмысленно тягаться с молодой соперницей.
Господи, а ведь все так прекрасно начиналось. Мне всегда все завидовали. Такой муж! Красавец! Добытчик!
Семьянин! А самое главное, я-то знала, что он меня любит и мы друг друга понимаем, а счастье – это когда тебя понимают… А может, я ошибалась? После того что произошло, я уже не могу делать какие-то выводы и здраво смотреть на вещи. И все же у нас была любовь, глубокая страсть, родство душ и общность взглядов. Мы понимали друг друга с полуслова… Мы находили друг в друге утешение… Мы…
Я достала платок и вытерла слезы. Больше никогда не будет слова «мы». Теперь будет только одно-единственное слово – «я». Наверно, тогда я была слишком счастлива, слишком открыта и слишком слепа… Я не углядела тот момент, когда в наших отношениях появилась трещина, хотя мне до сих пор кажется, что никакой трещины не было. Просто он стал дольше задерживаться на работе, чаще уезжать в командировки, чаще посещать мальчишники…
Он стал отдаляться, а я не переставала ему верить и, открыв рот, смотрела в его равнодушные и уже какие-то холодные глаза.
Ведь всего несколько дней назад у меня был муж.
Любимый муж. Чудесные дети. Восьмилетний Сашка и пятилетняя Катенька… Дети остались. Они мирно спят в своих кроватках, а проснувшись, спрашивают меня о том, когда вернется любимый папочка. Дети остались, а мужа не стало. Когда я забеременела Сашкой, мой супруг плакал от счастья и буквально всю мою беременность носил меня на руках. «Еще дочка – и считай, что ты отстрелялась», – постоянно говорил мне любимый, пока подрастал Сашка. И скоро я «отстрелялась», а как же иначе!
За Катенькой мой муж приехал на лимузине, таком белоснежном и таком длинном. На глазах у всего роддома он торжественно посадил нас внутрь и повез в новую, только что отремонтированную квартиру. А там…
Шикарный ужин при свечах, шампанское, икра и легкая музыка…. Мы лежали в объятиях друг друга и рассуждали о том, какая на нас теперь лежит ответственность за двоих беззащитных крошек.
У нас была мирная и по-настоящему счастливая семья. Мы любили друг друга, но никогда не говорили об этом вслух. Костик просто старался, чтобы мы ни в чем не нуждались, а я создавала уют и из всех сил делала нашу домашнюю гавань спокойной и тихой. У нас не было не то что ссор, даже размолвок. Иногда Костик нежно обнимал меня за плечи и как-то лукаво спрашивал: «Светка, а ты хоть ревновать-то умеешь?» Я удивленно пожимала плечами: «Зачем?» – «Ну мало ли, а может, я загуляю?!» – буквально корчился от смеха Костик. «От таких женщин, как я, не гуляют, – самоуверенно заявляла я и чувствовала, что слепо верю в то, что говорю. – И вообще ревнуют только те, у кого есть комплекс неполноценности, а у меня его нет. Я полноценная женщина».
Мы прожили вместе ровно десять лет. В этом году у нас была бы круглая дата. До нее мы не дотянули совсем немного – каких-то полтора месяца. А самое главное, что за всю супружескую жизнь у меня не было ни одного – да, да, ни одного! – греха. Понятно какого. Я не изменила своему мужу ни разу. Наверно, это покажется смешным, но я вышла замуж девственницей. Тогда мне было ровно восемнадцать лет. До Костика у меня были, конечно, поцелуи на лестничных клетках, крепкие объятия, но дальше этого дело не шло. Наверно, я была несовременной и именно этим оказалась притягательной для Костика. Если нам дается всего одна жизнь, значит, нам дается всего один мужчина. Именно так считала я и старалась следовать этому правилу.
Все эти годы я считала себя счастливой женщиной, которая пусть и не сделала блестящей карьеры, не получила хорошего образования, но состоялась в семье. Ведь состояться можно не только в работе. Изо дня в день я занималась воспитанием детей, отводила их в школу и детский сад, затем встречала, кормила, делала с ними уроки, гуляла во дворе или ближайшем парке, готовила вкусный ужин и ждала мужа с работы. И так каждый день… И так изо дня в день… Теперь я делаю все то же самое, правда, с трудом и мокрыми от слез глазами… Потому что мне больше некого ждать с работы. Некого! Никто не позвонит в мою дверь, не поцелует меня в щеку и не наденет домашние тапочки, которые я аккуратно ставлю у самого входа. Никто не ляжет со мной на кровать, не включит телевизор и не будет рассказывать мне о том, как прошел сегодня рабочий день.
Моя кровать совершенно пуста, и я уже успела спрятать вторую подушку в шкаф… Наверно потому, что в ней больше нет необходимости. По ночам я искала рукой родное тело и, не найдя его, заходилась рыданиями. Очень тяжело привыкать спать одной, если целых десять лет ты спала в кровати с любимым. Я всегда знала, что нам хорошо вместе и мы очень привыкли друг к другу, а привычка, как известно, свыше нам дана.
Закрыв кухонную дверь, я открыла окно, достала пачку сигарет и жадно закурила. Это были его сигареты…
По вечерам он высовывался в окно, брал чашку чая и закуривал сигарету. Я садилась рядом и постоянно сетовала на то, что в квартире находятся