Невеста зимнего духа. Рацлава Зарецкая

уставились на меня, ожидая речи. Я кашлянул и поднялся. Оглядел собравшихся невозмутимым взглядом, раздумывая о том, что правильно было бы сейчас сказать. В фильмах в таких ситуациях близкие благодарили почивших родственников за то, что они заботились о них и всегда были рядом.

      – Я благодарен дяде, что он вырастил меня. Несмотря на то, что относился он ко мне хуже, чем к скотине. – Сказав это, я неловко поднял вверх стопку с водой.

      – Стыдоба! Нельзя так о покойниках говорить! – после недолгого молчания донеслось из середины стола.

      – Вот-вот! – гаркнула Антонина Васильевна. – О мёртвых либо хорошо, либо ничего!

      – …кроме правды, – закончил я за нее знаменитое высказывание.

      – Че? – соседка воззрилась на меня пьяными глазами.

      – Ничего. – Я вытянул руку со стопкой и процитировал Михаила Григорьевича: – Не чокаясь.

      – Не чокаясь, – закивали остальные и, томно помолчав, почтя тем самым память моего дяди, залпом опустошили свои стопки.

      Все снова принялись громко разговаривать и поедать то, что баба Шура, и наверняка Аля, старательно готовили.

      – Пора тебе. – Баба Шура подошла ко мне и коснулась плеча.

      Я кивнул и встал с места. Никто не заметил, что я ушел. Все оживленно разговаривали, обсуждая родившуюся недавно внучку местного охотника Семена.

      – Жаль, Оля не застала вторую племяшку, – вздохнула Антонина Васильевна. – Она в Нике души не чаяла…

      – Вот, я тебе еды с собой собрала. – Баба Шура протянула мне пакет, в котором лежала еда в контейнерах.

      – Не надо было, я не голодаю, – сказал я.

      – Домашнее же, – возмутилась баба Шура.

      Я кивнул и, обувшись, коснулся ручки входной двери. Помедлил, обернулся и спросил:

      – А Аля где?

      – В спальне. Ей нездоровится, – бросила баба Шура и, не дав мне задать следующий вопрос, который тоже касался Али, добавила: – Давай, счастливого пути. Позвони, как доедешь.