– Но ты, Очкастик! Выбирай выражение!
– А они у меня всегда заканчиваются, когда я вижу перед собой такую самовлюбленную квазиморду!
– Квази…Чего?!
– Ой!
Глаза за очками внезапно оторопело раскрылись, и девчонка часто‑часто захлопала ресницами. Отступила опасливо на шажок назад.
– Э‑э… Т‑то есть я не это хотела сказать! – снова странно улыбнулась, как напустивший в штаны Щелкунчик. – Точнее мордочку! Нет, не пойдет? Ладно, тогда мордашку. Мордусик? Неужели рыльце? – изумилась. – Что, снова не то? О! Няшку! Точно, самовлюбленную няшку! Нет, ну ты, Воробышек‑то, не наглей! Я же не знала, что ты такой капризный!
Я стоял, не зная, что мне делать. То ли смеяться в голос, а то ли рычать от злости. Что вообще происходит? Такого чуда, как эта Зубрилка, в моей жизни еще не было.
– Уфимцева, признайся, тебе что, жить надоело?!
– Н‑нет, – она замотала головой. И, главное, искренне так. Вот смотришь и действительно веришь, что не надоело.
– Тогда зачем ты всю эту лабуду с репетиторством придумала? Ведь это твоя затея, не отрицай!
– Моя! – не стала отпираться мелочь. – Просто помочь хотела. Ты же меня спас! Вот и я решила спасти тебя от вылета из универа. Типо, око за око. Тьфу! – она виновато хохотнула. – То есть долг платежом красен и все такое.
– Чего?!
– Ну, ты ведь все равно Мерзлякину философию без подготовки не сдашь, – Уфимцева шмыгнула носом и пожала плечами. – Ведь не сдашь?
И снова улыбнулась, как Щелкунчик.
– Ваня, ты извини, что я тебя дураком обозвала. Я же говорила, что больше собак боюсь только злых парней. Да я вообще думала, что ты обрадуешься, а ты вдруг рассердился! В общем, ты не дурак, Ваня, ты только кажешься. А на самом деле… Ой! Эй! А ну, пусти, Воробышек! Ты что делаешь?!
Все, с меня хватит! Я схватил девчонку за шиворот и поволок по коридору. Не хватало еще, чтобы какая‑то малявка надо мной потешалась!
– Ты куда меня тащишь?
– В «Три кита».
– Зачем?
– К фонтану.
– Зачем?
– Топить! – прорычал. – Надоела ты мне, Зубрилка! Лучше сразу от тебя избавиться, а то я уже и сам начинаю верить в судьбу!
Мелочь возмутилась:
– Между прочим, это ты меня нашел, а не я! Как миленький! Кто‑то вообще собирался меня не видеть!
Я продолжал идти, и ноги девчонки уперлись в пол.
– Э‑э‑эй, Воробышек! Ты с ума сошел?! Шуток не понимаешь?!
Из аудитории вышел пожилой преподаватель истории и удивленно на нас уставился.
– Молодые люди, что здесь происходит? – важно спросил. Наверняка это чудо, что у меня в руках, и у него в любимицах.
Пришлось Уфимцеву отпустить и прижать к боку. Крепко, чтобы