Но в реальности его прикосновения вызывают у меня лишь жалящее чувство. В реальности мне выть хочется! Из-за того, что у него не нашлось мужественности сознаться во всем. Вместо этого он предпочел снова водить меня за нос.
– Скажи, а по какой причине мы поругались? Наверное, ты опять смолил одну за одной у себя в кабинете?
Матвей сначала замирает, затем медленно отстраняется от меня. В глаза намеренно не смотрит. Голову склоняет.
– Нет. Мы вели речь…
– О чем? – подгоняю его, поскольку пауза затягивается.
– О сурмаме, – выдает он, после чего существенно оживляется. Подскакивает с места, словно на него снизошло озарение. – Точно! Я был против того, чтобы прибегать к услугам непроверенной женщины. Неизвестно, как все обернется. Это же незаконно. Она может просто не отдать нам ребенка. И в этом случае суд будет на ее стороне. Понимаешь?
Да тьфу на тебя!
Не придумал ничего иного, кроме как намеренно спекулировать тем, что я не могу выносить ребенка самостоятельно.
– Понимаю, но это наш шанс. Единственный и последний, – натягиваю я на лицо улыбку, а внутри меня уже вовсю свербит. Ситуация едва ли не выводит меня из равновесия.
– Да, Катён. Сейчас я это понимаю. Я пересмотрел свои взгляды. Сейчас мне плевать на все, лишь бы ты была счастлива. А если ты будешь счастлива, то и я. Мне больше ничего не нужно будет.
– Дорогой, я так рада это слышать, ты просто не представляешь, – мысленно закатываю глаза.
Я же мечтала услышать нечто подобное из уст своего некогда любимого мужчины!
Вот только не тогда, когда он вконец оскотинился. Не тогда, когда назад дороги уже нет!
– Я тогда поищу в интернете информацию, – говорю я, на что плечи мужа напрягаются.
– Не надо. Я сам что-нибудь придумаю. Есть у меня один знакомый. В свое время они с женой обращались за помощью к сурмаме. Думаю, он сведет меня с нужными людьми, кто всем этим занимается.
Не будет никакой сурмамы. У него и в мыслях этого нет, потому что ему не дает покоя ребенок от любовницы.
Не удивлюсь, если план Матвея заключается в том, что она и выступит в качестве суррогатной матери. Она и родит нам "нашего" ребенка.
– Как скажешь. Я полностью доверяю тебе в этом вопросе, – с благодарственной улыбкой глажу его по щеке, а он чмокает мою ладонь, верит, что я как дура купилась.
– Кать, а почему ты мне не перезвонила? Ты же говоришь, что увидела от меня сообщения.
А вот и те самые оплошности, которых я так боялась.
Думай! Выкручивайся!
– Я пришла в себя только под утро. Хотела тебе позвонить, но сеть все никак не могла поймать. Там глухо, как в танке. До самого обеда я билась с врачами, чтобы они меня отпустили домой, – отвечаю вполне правдоподобно, причем ни один мускул на лице моем не дрогнул.
– Но ты же могла спросить у кого-нибудь телефон, – Матвей напирает.
Я усмехаюсь