Иду в комнату, чтобы лично в этом убедиться, и что я наблюдаю в потёмках?
Надя лежит, свернувшись калачиком на диване и с головой накрывшись пледом. Даже в темноте я могу различить, как сотрясается она каждый раз, стоит грому дать о себе знать.
До этих самых пор я не знал такого человека, который до клацанья зубов боится грозы. Даже моя пятилетняя дочь проще реагирует на буйство природы.
– Надь, ты там как?
– Н-нормально. Вот спать легла. Поздно же уже! И ты иди ложись.
– Ладно, только сначала поблагодарю тебя за то, что накормила голодающего. Спасибо, Надь. Было очень вкусно, да так, что я женился бы на твоём борще, – стараюсь отвлечь её своими глупыми шутками.
Вроде выходит. Надя медленно высовывает голову из-под пледа. Хотя я преувеличиваю. Голову – слишком громко сказано, поскольку мне видны только её огромные немигающие глаза.
– Ты променял бы Милану на мой борщ? – весьма серьёзно спрашивает.
Понимаю степень абсурдности данного вопроса, но всё же решаю подыграть:
– Да, причём без зазрения совести.
Надя громко цокает языком.
– Эх вы, мужики! Недаром ведь говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – будто отчитывает. – Но смею разочаровать, мой борщ не выйдет за тебя!
– Это ещё почему? – подпирая собой угол, всё ещё поражаюсь, куда нас завёл разговор.
– Не пара ты ему. Тебе бы больше подошли белые трюфели или, скажем, алмазная икра.
Ясно. Надя, как и многие мои знакомые, считает меня высокомерным до мозга костей и самовлюблённым типом. Не стану отрицать, отчасти так и есть. На многое в жизни я привык смотреть свысока. Это своего рода принцип, никоим образом не касающийся моей семьи и работы. В окружении родных и друзей я всегда настоящий. Такой, какой есть. Лишь немногие знают меня с другой стороны.
– С этим я поспорил бы, но не буду тебе докучать. Спокойной ночи, Надя.
– Ага, д-добрых снов!
Я отправляюсь в ту комнату, в которую не имел смелости входить уже очень долгое время. Именно в ней началась совместная жизнь с бывшей женой. Именно здесь я провёл свои незабываемые ночи и самые лучшие дни. Именно эта комната видела столько тепла, сколько не видела пустынная Долина Смерти, но именно в этой комнате сейчас сквозит лютым холодом.
Здесь давно уже нет ничего такого, что могло бы навеять воспоминания о прежней жизни: новый ремонт, обновлённая мебель и даже расстановка кардинально отличается от предыдущей, тем не менее я всё равно не входил в неё за ненадобностью.
Сейчас же, плотно прикрыв за собой дверь, я стараюсь не думать об этом. Пытаюсь вообще ничем не засорять свою голову. Раздеваюсь и без задней мысли проваливаюсь в сон. Никакая гроза, раскат грома и настойчивый ливень, барабанной дробью бьющий о карниз, не смогли помешать мне уснуть.
Просыпаюсь я от постороннего звука и такого чувства, точно во сне умудрился отлежать себе все конечности.
Комната уже озарена ярким солнечным